***

В плохо освещённом вестибюле нас встретил неприветливый мужчина. Слушая нас, он то и дело кривил своё глуповатое лицо. Наконец, небрежно шаркая ногами, он исчез за дверью и через какое-то время вернулся к нам вместе с пожилой женщиной в халате врача. Мы снова представились и изложили свою просьбу, продолжая дрожать от холода. Женщина выдержала паузу, улыбнулась одними губами и сказала, что они совершенно не готовы нам помочь, что мест у них нет и лучше нам поискать другое учреждение, она даже любезно напишет адрес. Наши уговоры, мольбы и просьбы ничуть на неё не повлияли – она оставалась всё такой же непреклонной, равнодушной и вежливой.

Мы трусили к машине, пытаясь поскорее спрятаться от гнусного мелкого дождя, лившего уже не первый час.

– Это ужасно. Они должны принять. Составить протокол. – Мой товарищ нервно выплёвывал слова в сырой и холодный воздух. Я продолжал молчать. Даже врачу я не сказал ни слова.

Мы вернулись в машину и долго дышали на руки, чтобы согреться. Печкой оказалась неисправной, и кто бы мог подумать, что поездка растянется на несколько часов. Но наш водитель будто и не чувствовал холода, только кутался в куртку и бесконечно ворчал что-то неразборчивое.

– Теперь сюда, – буркнул мой товарищ и протянул водителю карточку с адресом.

Водитель долго смотрел на протянутую руку, затем скривил лицо в недовольной гримасе и спросил, что мы там забыли.

– Дежурного посговорчивее, – прохрипел я и вздрогнул от звука собственного голоса.

– Аа ээтот шшто? – С ленивым раздражением спросил водитель, сильно растягивая первый звук каждого слова.

– Давайте уже поедем, получите хорошие чаевые. – Заискивающе улыбнулся я, надеясь на скорейшее завершение нашего дела.

– Двойную таксу.

– Да, хорошо, с этого момента будет двойная.

Водитель несколько раз мигнул, поскрёб желтыми ногтями щетину, недовольно хмыкнул и завёл двигатель.

***

Это началось ещё ночью. Сквозь сон я услышал настойчивый стук в дверь. С трудом продрав глаза, и проклиная здешнюю планировку жилых помещений, когда кто угодно может вот так просто ломиться к тебе домой посреди ночи, я услышал голос моего товарища. Он требовал срочно открывать, ссылаясь на долг, обязательства, срочность и честь.

– Вставай сию же минуту! – Доносилось из-за предательски тонкой двери.

Я нехотя повернул ручку хлипкого замка, и мой товарищ оказался посреди комнаты раньше, чем я договорил «что стряслось?»

– Тебя не разбудить! – С напускным гневом воскликнул незваный гость.

– Послушай, я несколько часов работал сверхурочно. На меня взвалили кучу чужой работы. Нельзя ли отложить твоё дело до обеда или хотя бы до утра? – Я отчаянно тёр глаза пальцами.

– Одевайся.

– Зачем?

– Мы едем в лес.

Внезапно мне стало холодно. Голова сразу потяжелела от вопросов: «куда? зачем? почему я?»

– Срочно. Дело чести. Ты был ближе всех. Так что одевайся и поскорее.

***

Дорога ко второй больнице была уже не такая плохая – в основном плотно утрамбованный гравий, открытый грунт почти не встречался. За окнами вяло проплывали дрожащие под каплями дождя лужи. Мы допили содержимое термоса и съели последние бутерброды. Останавливались только один раз, чтобы понадёжнее закрепить труп. От однообразного мельтешения тощих деревьев начинало мутить. Наконец вдалеке замаячило серое здание больницы. Из помещения охраны нам навстречу вышли двое мужчин в помятых засаленных куртках с нашивками.