Младший сержант Ф. Крюгер
Леонид Михайлович Ташлыков
Увлечения осознанными сновидениями Дениса не прошли зря. Во время прохождения службы, появился талант воздействия на реальность из сна. Способность мстить своим обидчикам при этом оставаясь в тени меняет характер сержанта и приводит его к трагическому финалу.
ВСТУПЛЕНИЕ
– РОТА ПОДЪЕМ, – взорвало воздух, пропитанный сновидениями. Звенящий звук ударился о стену, звякнул стеклом окон и рикошетом отскочил от потолка, заглянул в каждую щелку, забрался под каждое одеяло, разметав в пух и прах застоявшийся дух сонной казармы.
– РОТА ПОЪЕМ, – пронеслось вихрем, не давая никакого шанса на сон, никакой возможности быть не услышанным. Могучая энергия, пропитанная бесконечными подъемами, подхватила еще не проснувшиеся тела, столкнула с кровати, всунула ноги в сапоги, предварительно обмотав портянками, смешалась с густым запахом гуталина и затихла, передав весь свой потенциал в солдат.
Мозг Дениса сопротивлялся и искал любую лазейку, хотя бы на миг, снова погрузиться в блаженный покой, и даже пробежка вокруг плаца, после скоротечной утренней проверки, не смога встряхнуть и воспламенить пламя сознания в стриженой голове, и только холодная вода немного освежила.
Денис, набрав в ладони очередную порцию холодной воды, плеснул в лицо и огляделся, всматриваясь в незнакомые лица. Как правило, первое впечатление на уровне бессознательного – более верное, чем осмысленные выводы логики. Денис это хорошо знал. Он не раз попадался в ловушки, наступая на одни и те же грабли, ошибаясь в людях и на этот раз, он решил быть осмотрительнее.
Зубная щетка, куда-то подевалась и Денис, выдавив немного пасты на указательный и средний палец правой руки, почистил зубы. Мята без жалости уничтожила остатки вкуса маминых пирогов, который ярко чувствовался на губах, вынесенный из сна.
Так начался первый день в четвертом дивизионе в сорока километрах от города Кемерово, у младшего сержанта Ипатова. За плечами остались полгода "учебки" оставив напоминания о себе, двумя лычками на погонах и правами водителя многоосных гусеничных машин.
Денису, как младшему сержанту, доверили линейку во взводе. В подчинении оказалось четверо: два грузина одного с ним призыва (черпаки), узбек отслуживший год (фазан), и русский, отслуживший полтора года (дедушка).
Много баек и страшных историй о своем будущем, наслушался Денис до прибытия в дивизион.
И вот он здесь, в войсках и, ему придется испытать на собственной шкуре правдивость этих страшилок.
Глава 1. МОЯ, ТВОЯ КОМАНДИРА
В семь часов утра, после зарядки и утренних процедур, личный состав выстроился для утреннего осмотра, в центральном проходе казармы.
Рядом с Ипатовым стоял новоиспеченный подчиненный узбек – Довлатов или по-простому Пипр, и хлопал его по груди, приговаривая:
– Мой командира, мой командира.
– Твой, твой, – пытался отшутиться Денис, предпринимая неловкие попытки освободиться от назойливых приставаний подчиненного.
К ним подошел высокий узбек с одной лычкой на погонах, и с интересом посмотрел на Ипатова. У него было неестественно детское лицо, с безобразным, толстым шрамом, пересекавшим правую щеку, от края глаза до челюсти. Либо врач штопавший шрам был не в теме, либо военный, что в принципе одно и то же.
Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Схватив Дениса за воротник, он обратился к Довлатову:
– Твой командира, говоришь? – потом перевел взгляд на Ипатова и процедил сквозь зубы, – Смотри мне… командира. Шуршать будешь как «Иплес».
– Салам, Фарход, – пропел Пипр.
– Смотри мне "Иплес", – продолжал наезжать на Ипатова узбек, – Ты не командира. Твои сопли на погонах ничто – ноль. Учебка в зачет не идет.
Ипатов поначалу растерялся, но потом подумал: «Этот высокий узбек навряд ли много отслужил, слишком молодой. Струсить значит расписаться в бессилии, а в первый день потерять репутацию – ой как чревато в дальнейшем. Посмотрим, кто кому люлей отвесит»
Денис резко сдернул с себя руку Фархода и оттолкнул его от себя:
– Да пошел ты. Сопля ефрейторская.
– Ты что Иплес? Оборзел? – прошипел узбек не открывая рта и выпучив глаза. Казалос