Сухрива из Волшебного мира

Пусть будут забыты былые потери,

И неудачи былые уйдут.

А в сердце, что любяще,

Отперты двери,

А в сердце, что добро,

Тепло и уют.

И бережность, вера, надежда

И счастье. Свобода и нежность,

Любовь и душа.

И безмятежность души, безмятежность…

Как райская птица она хороша.

В одном из волшебных миров, каких много сотворено в самых разных частях необъятной Вселенной, жила девушка, красоты невероятной и силы невиданной. От природы она была наделена и ловкостью, и умом, и добрым сердцем. Звали ту девушку Сухрива.

И хоть было имя её не менее прелестно, чем его обладательница, друзья и родные чаще называли девушку не по имени, а просто «солнышко», так трепетно они относились друг к другу, так нравилось им делать друг другу приятное. А Сухрива, и вправду, чем-то напоминала солнышко, согревающее и ясное. Длинные густые её волосы спадали почти до земли и блестели на солнце так, словно в них кто-то своими руками вкрапил много-много маленьких, словно капельки утренней росы, бриллиантов. В какие бы одежды ни облачила она свой тонкий стан, всё было ей в пору, всё хорошо. Так жила Сухрива в волшебном мире, где родилась, как у Бога за пазухой, радуясь жизни, играя с тем, что предлагала ей природа, подставляя веснушчатое лицо настырным, горячим солнечным лучам, даря ему свои улыбки и свою красоту и позволяя самому солнышку, будто целовать её так, гладить по плечам, рукам и блестящим, с бриллиантовыми переливами, волосам.

Никогда горячее солнце не обжигало Сухриву, никогда не причиняло боли. Да и не могло этого произойти, ведь в мире, где жила девушка, природа чувствовала всё население, как самоё себя. Люди были для неё всё равно что родные дети, звери и птицы – братья и сёстры, реки и озёра – глаза и руки, трава и горы – волосы и широкая грудь, равнины и степи – как живот у человека. И всё дышало и звучало, и общалось как единый организм, который, точно наперёд знает, что нужно сделать, чтобы ему, то есть всему, что есть в мире, хорошо было, и никогда никого не обижает.

Так, солнце, зная свои огненные качества, всегда чувствовало, когда и для кого ему спрятаться за облачко, дарящее приятную прохладу. Так облачко знало, кому показаться пушистым комочком, а кому – большим кораблём. Так ветер набегал туда, где в воздухе давно застыла знойная взвесь. Так дождь появлялся там, где земля и растения желали утолить жажду, так тепло возвращалось к тому, кто совершенно точно верил и ждал его, как самого близкого и родного человека.

Бывало, забежит Сухрива на высокую гору, станет на краю, как на носу горы, поднятому к небу, будто она вдыхает его, неба, ароматы полной грудью, окинет взглядом родные места, наберёт такую же, точно эта гора, полную грудь воздуха и с удовольствием возблагодарит волшебный мир, в котором живёт. И так хорошо ей от этого становилось, так сладко на душе и спокойно, как какому-нибудь сладкоежке, когда он вкусного торта отведает, или как птице, поймавшей воздушный поток и воспарившей вдруг средь небесных просторов, несомой одним только дыханием лёгкого бриза, или, как цветочку, который внимательный, добрый человек полил просто так, проходя мимо, да заприметив, что земля, где тот растёт, давным-давно уже иссохлась вся, по живой воде истосковавшись.

Была у Сухривы в друзьях медведица с медвежатами одно время и даже мудрая пантера, и большой сильный тигр. Люди этого мира не боялись хищных животных, потому что тем незачем было им вредить, а животные, бывшие хищниками, не нападали на людей, потому что от них не исходило никакой опасности. Никто из людей не питался животным мясом и не убивал ради наживы. Вся пища для живых существ в достатке находилась в тех местах, где они обитали. Растения давали многочисленные, самые разнообразные плоды, самого изысканного вкуса, самых питательных свойств, самые утоляющие любой голод. Реки давали вкусную воду, самую чистую, самую насыщающую. И не было необходимости людям тратить свои силы на поиск другого пропитания, потому жили они в своё удовольствие, развивали ремёсла, таланты и умения, общались с жителями соседних миров и делились с ними знаниями и пе