Ангел ходит голым
Андрей Нариманович Измайлов
Любимый детектив
Новый детективный роман известного петербургского писателя Андрея Измайлова – это всегда увлекательно и интересно. Итак. «Страшна сила волн, пожирающего пламени, ужасна нищета. Но страшнее всего женщина!» – так процитировал Еврипида Чезаре Ломброзо. Тот и другой правы. Особенно если женщину зовут Лилит. Не прародительница-демон, а просто так названа при рождении. Знали, не могли догадаться! И ещё страшнее, что она непредсказуема – как… как и футбол. Футбол ведь непредсказуем, верно? Впрочем, лишь до той поры, пока не вмешивается женщина. Ещё и Лилит! Не демон. Ангел. Ещё и ходит голым. И никакой судья этой женщине не судья…
Андрей Нариманович Измайлов
Ангел ходит голым
© Измайлов А.Н., 2018
© ООО «Издательство «Вече», 2018
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018
Во имя А. М.
Не для добра, не для добра,
(попробуй с ней не согреши),
не из ребра, не из ребра —
из самой глубины души —
был взят нежнейший матерьял!
Господь не ведал, что творил,
Адам не ведал, что терял.
И вот горит огонь в крови
двух половин: где ты, где я?
Не говорите о любви.
Оui, c'est la vie,
Любовь моя – кусающая хвост змея.
Валерий Зеленский
Мы очень долго репетируем,
чтобы потом подняться на сцену
и начать импровизировать.
Мугамщик
Глава 1
Виталию:
Вылетаю в Италию.
Валюта у Юлия.
Твоя Лилит.
* * *
И медленно выпил.
Коньяк, да, надлежит пить медленно, маленькими поцелуйчиками, поигрывая языком. Он такой, зараза. Капризный.
А вот Макс Багдашов предпочитал… нет, отдавал предпочтение! Отдавал предпочтение сакэ. Вечная эта его игра в самурая: сакэ! только сакэ! Ну да, к блюду takifugu rubripes[1 - Takifugu rubripes (лат.) – бурый скалозуб, или бурая собака, – рыба. (Примеч. ред.)] и только к takifugu rubripes! Доигрался, Макс? Доигрался…
А вот Ермак в игры не играл. Простой, как мычание. Спирт «Royal» – проще некуда и не нужно. Ермак – трезвенник! Акварий Ермаков – убеждённый трезвенник. На то и Акварий. Как мычал, как мычал, когда… Наверное. Может, просто уснул. Простой, как… Ермак.
А вот Лёва Воркуль таки ценил коньяк. Даже сognac. На худой конец – brandy. На худой конец – брэнди. На худой конец – коньяк. Шкала: от Hennesy V.S.O.P – по нисходящей. Но не ниже нижнего уровня. Эстет. (И не только насчёт коньяка!). Был ты, Лев, эстетом эстетом и не стало тебя. Отошёл ты, Воркуль с початой фляжкой Hennesy V.S.O.P. Да, voil? une belle mort![2 - voil? une belle mort! (фр.) – Вот прекрасная смерть, – сказал Наполеон, глядя на Болконского. (Примеч. ред.)] Ну, «Война и мир», ну.
А вот Амин, пожалуй, был прав. Дагестанский, только дагестанский! Так говорил Амин Даниялов. Можно верить. Нужно! Попробуй не поверить Даниялову! Лучше не пробуй. Он – чемпион! Чемпион чемпионов! Положим, не по этой части. Но если говорит «дагестанский», то себе дешевле согласиться. Пусть мысленно фрондируя: ну, на безрыбье… Стоп! Ни слова про безрыбье! Памяти Амина Даниялова, чемпиона чемпионов. Прав был. Ключевое – был. (О! И примкнувший к нему Багдашов. Насчёт безрыбья. Потом, потом!) Аминь, Амин…
* * *
Да уж, преамбула. Сразу четыре трупа.
Всё же не сразу. Последовательно. В иной, кстати, последовательности.
Но каково?! Сразу четыре. Присоединились к большинству. Идиома (англ). Русский аналог: дали дуба. (Англичане изысканней таки.) Четверо. Во первых строках своего письма. При том, что высший класс – однотрупный писатель. Так сказал классик.
Не классик я. И не писатель. Рядовой (поверили?) адепт Ордена. Бывший адепт Ордена (поверили?). Где я и где Орден! Больше скажу! Где мы и где Орден!
Где-где! Только без рифм. Про Орден не скажу, но про нас… А скажу. Как на духу. Искренно. (Поверили?)
Так вот. Внимание! Сейчас скажу! Вот! Куалонкуизмо! Все сразу поняли?
Куалонкуизмо?! Вона как! Тады канешн!
Слушайте, не валяйте умника. Не стройте из себя. И Гугль вам не в помощь. В запоздалую разве что. Давайте-ка, я – на опережение, чтоб не мучили клаву:
Куалонкуизмо (итал.). Полное безразличие к общественным процессам, к политике – в результате «пере