Как в лучших домах

Наталья Александровна Сергеева

Уже двадцать лет прошло с тех пор, как он руками одного ненавистного ему человека убрал другого. Один самовлюбленный болван убивает другого, а только и надо-то было, заменить в одном из револьверов боевой патрон на холостой. А они и не знали и даже не подозревали, чем это может закончиться. Они же друзья. Были. Два молодых красавца. Офицеры. Весь мир лежал у их ног. А кто он был в сравнении с ними? Лишь младший брат одного из них. Над которым они постоянно подтрунивали, подшучивали по поводу его внешности и роста. Иронизировали из-за его отношений с девушками. Вернее, из-за их отсутствия. А самое главное, не надо было трогать Лизу. Его маленькую Лизу. Этот хрупкий цветочек не должен был принадлежать никому, никому кроме него. Он всегда был рядом с ней. Но мог только наблюдать. Наблюдать, как из юной белокурой красавицы она превращается в обворожительную женщину. Как её дочь становится очень похожей на неё. Как седина трогает её некогда кудрявые локоны. Как идут ей эти морщинки, когда она хмурится или морщит свой маленький носик. Его Лиза…

Опять этот кошмар…Запах гари, черные стены, с потолка свисают расплавленные куски пластика. Вода…много воды…весь пол в воде.. Почему коридор такой длинный? Комната…в центре обгоревшая кровать, а на ней Папа…папа, мой папулечка…

Вот уже полгода, как не стало близкого и любимого мною человека, моего папы, а кошмары мучают меня до сих пор.

Это случилось в ноябре. Я, только что, приехала из Москвы, где проходил межрегиональный семинар по ландшафтному дизайну и я, как одна из лучших специалистов в этой области, принимала в нем участие.

Мне бы надо было ехать сразу,по приезду, в тот же день, как я ,обычно, это делала раньше , но в тот момент, не помню уже почему, я этого не сделала. И после двухнедельного отсутствия, папу, живым, я уже больше не видела.

Приступ ишемии, плюс закуренная, в этот момент, сигарета. В итоге пожар в родительской квартире и смерть отца.

Мы были с ним очень близки. Он всегда понимал меня и никогда, ни за что не осуждал и не ругал, если я что-то дела не так. Я была его "капелькой", так он всегда меня называл…" моя капелька" …

А теперь только слезы капают и невыносимая боль в груди. И кошмары…

Да-а, уже двадцать лет прошло с тех пор, как он руками одного, ненавистного ему, человека убрал другого. Один самовлюбленный болван убивает другого, а только и надо то было, заменить в одном из револьверов боевой патрон на холостой.

А они и не знали, и не подозревали, даже, чем это может закончиться. Они же друзья. Были. Два молодых красавца. Офицеры. Весь мир лежал у их ног. А кто он был в сравнении с ними? Лишь младший брат одного из них. Над которым они постоянно подтрунивали, подшучивали по поводу его внешности и роста. Иронизировали из-за его отношений с девушками. Вернее, из-за их отсутствия.

А самое главное, не надо было трогать Лизу. Его маленькую Лизу. Этот хрупкий цветочек не должен был принадлежать никому, никому кроме него.

Он всегда был рядом с ней. Но по причинам от него независящим, он мог только наблюдать.

Наблюдать, как из юной, белокурой красавицы, она превращается в обворожительную женщину. Как её дочь становится, очень, похожа на неё. Как седина тронула её, некогда, кудрявые локоны. Как идут ей эти морщинки, когда она хмурится или морщит свой маленький носик. Его Лиза…

Наконец-то утро. Все ночные кошмары и страхи позади. Надо вставать, пить кофе, умываться. Да-да, именно в такой последовательности. Я встаю с постели, иду курить, пью кофе, потом ещё одна сигарета, кофе, а потом уже утренний рацион. Потом пробежка, душ и на работу.

Бегаю я, обычно, в нашем парке, вокруг озера. Красивое место. В нашем поселке, очень, много красивых мест. Два пруда, куда летом прилетают лебеди, гора с памятной надписью из высаженных елок" Ленину 100 лет".

В советские времена наш поселок подразумевался, как поселок городского типа, поэтому понастроили много многоэтажек, магазинов и.т.д. ДК со всевозможными кружками и секциями. У нас, даже, есть своя церковь с куполами и домиком дьякона во дворе.

– О, Никит! А ты что