Nov. 27 Day one

Самолёт, Боинг 747, огромная махина, мягко, без толчка, коснулся бетонной дорожки. Только по подрагиванию гиганта на неровностях посадочной полосы стало ясно: они уже на земле. Нора присоединилась к традиционным аплодисментам пассажиров. Вообще-то она всегда считала, что эти аплодисменты означают не столько восхищение мастерством пилота, сколько облегчение после пережитого страха: «Слава богу, приземлились!», можно выдохнуть. Обычно она не аплодировала, но сегодня посадка была произведена блестяще, захотелось увидеть пилота и пожать ему руку. Нора улыбнулась. Мужчины, хорошо владеющие своим ремеслом, были её слабостью. При этом успех, известность или деньги, оставались, конечно, приятным, но не обязательным дополнением к владению секретами мастерства, будь то хирургия, пение «бельканто», высший пилотаж или фигурная ковка.

Как только Боинг подрулил к терминалу, засидевшиеся пассажиры повскакали с мест. Норе тоже не терпелось встать. Она потеснила стоявших рядом с её местом людей, поднялась и осторожно, чтобы никого не задеть, достала сумку с полки над сиденьями. Тут же позвонила сестре. Ольга ответила после первого гудка: «Привет! Ты уже вышла? Нет? Ты прости, Димка не сможет подъехать за тобой, у него что-то срочное на работе. Тебе заказать такси или ты сама? Я тебе кинула на телефон 500 рублей, так что можешь не экономить».

– Happy to see you, sis! Всё в порядке, Оль, не в первый раз. Позвоню с дороги. Как мама?

– Ничего. Увидишь. Ты только пободрее держись, когда её увидишь, ладно? Давай, пока.

Наконец все зашевелились и двинулись к выходу. Нора, ощущая все мышцы её затёкшего от долгого сидения тела, с лёгкой завистью прошла мимо лежачих мест бизнес класса. У выхода, рядом с оранжевыми стюардессами стоял высокий блондин в лётной форме с открытым, слегка веснущатым лицом. «Это он, пилот! Лет сорок», – промелькнуло в голове. «Вы пилот?», – спросила она поравнявшись. «Да, это пилот», – ответила за него стюардесса, как будто защитила его от нежелательного внимания. «Отличное приземление! Жму вашу руку», – Нора, не глядя на стюардессу, протянула руку, и пилот поторопился эту руку пожать. Сзади нервно топтались усталые пассажиры. Нора отвернулась и быстро пошла по рукаву. Она его «зацепила», она уверена. Жаль, что команда обязана покинуть борт последней, скорее всего они больше не увидятся. «Может и к лучшему», – благоразумно успокоила себя Нора. Надо же, ей всё ещё не надоело играть в эту игру! Нора шла всё быстрее, разминая ноги, её походка с каждым шагом становилась более упругой и бодрой. В здание нового терминала она вошла в первых рядах. Широкий светлый коридор, отсутствие застарелых запахов, исправные «бегущие дорожки», освежающее дыхание кондиционеров – всё это радовало и помогало прогнать ощущение усталости после многих часов полёта, после прерывистого, недолгого сна полулёжа в кресле в позе креветки. «Какой терминал отгрохали, молодцы!», – оглядываясь вокруг, думала Нора. Она поймала себя на том, что гордится достижениями российской компании и Россией как таковой, как будто она, Нора, и Россия всё ещё принадлежат друг другу. Нора быстро прошла паспортный контроль и на эскалаторе спустилась в зал получения багажа. Чемоданы пассажиров их рейса уже плыли на одном из транспортёров. В этом огромном зале они были одни. Нора с досадой вспомнила, переполненный людьми, душный JFK. За державу было обидно. Она понимала, что Нью-Йоркский аэропорт загружен до предела, что количество рейсов, проходящих через его терминалы, превышает здешнее в десятки и в сотни раз, но всё-таки испытывала досаду. И каталки там платные, 5 долларов, совсем с ума сошли!

Улыбаясь своим противоречивым чувствам, Нора получила багаж и вышла в пустой холл. Она остановила жестом кинувшихся к ней таксистов, на ходу позвонила в компанию такси, чьими услугами обычно пользовалась, потом отыскала взглядом свободную скамейку. Машину нужно было подождать десять – пятнадцать минут, но так получалось и дешевле и безопаснее.

В Нью-Йорке ей не приходилось думать о безопасности, она могла сесть в любую подвернувшуюся машину, но и там Нора предп