От автора

Люди, пишущие стихи, зачастую работают в других областях, связанных со стихосложением: художественной критике, лингвистике, филологии. Как показывает опыт, изучение произведений других поэтов способствует улучшению собственных.

Эта книга имеет два раздела: в первом представлены стихотворения, во втором – рецензии и статьи, написанные в разные годы. Вдумчивый читатель поймет, что эти два раздела тесно связаны друг с другом: знакомясь с одним, лучше понимаешь другой. Например, читая стихи, можно представить, почему для анализа, помещенного во втором разделе, выбраны именно эти стихотворения, а не другие. Подобное вызывает подобное.

Автор не настаивает на непогрешимости своих выводов и оценок. Если ему удалось привлечь внимание читателя к анализируемым произведениям, дать о них краткое представление, то он считает свою задачу выполненной.

СТИХОТВОРЕНИЯ

Чтение чужих стихов

Цветы на волшебной поляне

порою в ночи собираю.

Я верю: они не завянут,

как  розы из южного края;

не станут сухими букеты

и листья больными не будут —

недаром трудились поэты,

творя свое дивное чудо.

Санкт-Петербург

Посвящается Леве

I. Благая весть

Еще ты – влажное пятно

в глуби родного организма,

но в нашей речи ты давно

уже растешь неологизмом.

Сказать, что ждал? Увы, не то, —

скорее, жаждал встречи странной;

пришла пора: ты из Ничто

явился звездочкою ранней.

Все изменилось лет на сто

вперед: движение Вселенной

впитало влажное пятно

под звуки песни колыбельной.

Екатеринбург

II. Игры

Весь день я ждал его улыбку,

и для того изображал

коня, верблюда, ламу, рыбку

и златоустовский кинжал.

Но все напрасно. Непреклонен

был мой задумчивый малыш

и крепко в маленьких ладонях

сжимал компьютерную мышь.

Потом – звонок. Увидел МАМУ,

как солнц две сотни просиял.

Зачем же я коня и ламу

ему весь день изображал?

III. Живопись

И снова веселый оранжевый свет

по ткани разлился французской —

на сотни вопросов единый ответ

на этой полосочке узкой.

Блистает на шелке ажурный узор

из нескольких солнечных пятен,

теперь это – карта из впадин и гор,

чей цвет живописцу приятен.

Теперь это – карта Вселенной моей,

подобной небесному раю,

и я в ней – директор, слуга, казначей.

Я сына пеленки стираю!

IV. Словорождение

Сквозь губы твои прорывается слово,

как рыцарь – сквозь вражьи ряды.

Теперь ты все реже играешь в немого,

из темной придя пустоты.

Теперь ты – все ближе. Уже человеком

становишься ты, мой дружок.

И все хорошо. Пожалуй, лишь с веком

ошибся твой ангел иль Бог.

V. Великий Четверг

Великий четверг оказался совсем уж великим:

и я, в свой черед, стал причастен священным дарам —

вчерашнюю кашу, сияя встревоженным ликом,

младенец вернул моим теплым рукам.

Хороший четверг. И пусть где-то живут величавые боги,

их слуги пусть медленно в храмы текут,

в моей же Вселенной с недавнего времени строгий

божок поселился – Причина и Следствие, Форма и Суть.

VI. Ожидание

Он глядел голубыми глазами

и все ждал неизвестного чуда,

чтоб оно, вдруг явившись за нами,

унесло бы подальше отсюда;

или я, как великий волшебник,

повелел бы луне засветиться,

и чтоб начал работать ушебти

в той стране, что обычно мне снится.

Он глядел голубыми глазами

и душа так желала сюрприза…

Он следил за моими руками.

Что же я? Я смотрел телевизор.

Санкт-Петербург

VII. Сын

Себя как в зеркале я вижу,

но это зеркало мне льстит.

Когда сажусь к нему я ближе,

оно со мною говорит,

руками тоненькими машет,

очами матери глядит —

для мира будет приукрашен

мой неуклюжий внешний вид.

Санкт-Петербург

VIII. Молочный эльф

Удивительны судьбы Вселенной:

на земле, среди грубых людей,

иногда появляются эльфы.

В карамели, тюльпанах, лесах,

даже меде живут они. Много

их невидных, неслышных, вокруг.

Реже всех (полагаю, в столетье

раз) являются вдруг среди них

необычные эльфы, и братья

называют молочными их.

Грациозны, легки и прозрачны,

они часто живут дольше всех.

Но ув