Развилка
Андрей Вишненко
Вся наша жизнь состоит из выбора. Куда двигаться? Пойти в кино, ночной клуб или сегодня остаться дома? От ответа на этот вопрос зависит многое.
Когда ты заглядываешь в бездну,
сама бездна заглядывает в тебя.
Фридрих Ницше
Не думаю, что бывают хорошие тюрьмы, но к своей я привык и живу в ней уже десять лет (сейчас мне тридцать восемь). Целое десятилетие моя жизнь крутится вокруг блока номер восемь. Здесь сидят «невинно осужденные» и я среди них. Почему так? Да потому, что на вопрос «Ты виновен?» каждый ответит: «Нет, сэр. Во всем виноват этот чертов адвокат. У меня не было денег на гонорар, поэтому он работал на правительство. И вместо того, чтобы меня защищать, он пошел на поводу у этих жирных свиней. Поэтому я здесь». Такие слова я слышал так часто и сам так часто их произносил, что свято в них поверил и я, и все жители блока номер восемь. На самом деле мы были убийцами.
Моя история была обычной. Несколько лет после окончания школы я болтался без дела, просиживал в барах, покуривал марихуану и иногда угонял автомобили, чтобы поразвлечься. Но моя девушка… Когда-то она действительно была моей. Сейчас она разъезжала с каким-то хмырем на красном кабриолете и своим поведением доводила меня до коликов. Они любили останавливаться на небольшом плато над каньоном. Иногда для перепихнуться, иногда покурить марихуану, а иногда для того и для другого. Я не хотел убивать их, просто давно за ними наблюдал. И однажды, когда они после любовных утех погрузились в сладкие пост марихуановские сны, я тихо подошел, снял машину с ручного тормоза и, упершись в небольшую кочку, навалился сзади изо всех сил. Машина тихонько пискнула и медленно, словно тоже была под кайфом, покатилась к обрыву. Сначала передние колеса пересекли последнюю черту, затем скрипнуло днище, чиркнув о край обрыва, и, наконец, задние колеса исчезли из виду. Полет длился недолго. Через несколько секунд большой огненно-черный гриб известил об их кончине.
Почему обвинили меня? Любопытные соседи, которые вечно глазеют в окна, показали на меня пальцем и сообщили полиции, что я часто шатался вокруг красного «Форда», курил травку и был, по их мнению, асоциальным элементом. Я был горяч и кричал в суде, что Крис (так ее звали) – последняя сука и заслужила такой конец, и что я ни о чем не жалею. Судья вынес приговор – тридцать лет. И ублюдки присяжные, которые после вкусного обеда за счет муниципалитета спешили к своим ублюдочным семьям, не долго думая утвердили его. Так я оказался в блоке номер восемь.
Таких историй, которые я слышал от «безвинно осужденных» за последние годы, я могу рассказать множество. Конечно, все мы были убийцами, но с годами чувство вины притупляется или совсем сходит на нет.
Я привык к одиночеству, но однажды ко мне в камеру подселили одного беднягу. Сразу было видно,что он такая же жертва обстоятельств, как я и мои коллеги по несчастью.
– Ну что, дружище! Тоже безвинно пострадал? – спросил я его, когда он переступил порог моей камеры.
– Да! А как вы догадались? – его честные глаза заблестели.
– Так мы тут все ни за что сидим. Добро пожаловать в клуб честных граждан, – сказал я искренне улыбнувшись.
***
Прошел месяц и сокамерник начал привыкать к новой жизни. Сначала он плакал, пытался биться головой о каменную стену, впадал то в истерику, то в депрессию. Потом он успокоился и потихоньку проникся ко мне доверием. Я чувствовал, что ему есть что рассказать и не торопил его.
Однажды ночью он прервал молчание:
– Я занимался моделированием судьбы, – вдруг выдавил он из себя.
– А жену убили враги и завистники, – хмыкнул я.
– Ты не понимаешь… Да разве ты в состоянии понять? У тебя же ноль интеллекта! – взорвался он и тут же затих. – Извини, я просто не могу до сих пор поверить в реальность! Моя жизнь превратилась в ад. И я уже живой труп, – он вытер слезы рукавом и замолчал. Только всхлипы и шмыганье носом.
***
Наконец он успокоился и, судорожно вздыхая, заговорил:
– Лаборатория, в которой я работал, занималась изучением Судьбы. Задача состояла в том, чтобы проанализировать возможные варианты жизни конкретного челове