Цвет весенней листвы. Зелень

Анна-Нина Коваленко

Героиня первой истории, обладающая способностью летать, на вопрос «Не страшно ли летать» отвечает «Летать-то? Нет, не страшно. Страшно падать» В двух других историях «Зелёная лягушка и чёрный квадрат» и «Нежвижимость» – рассказ о путешествии на Дальний Восток и в Сибирь – места незвбываемого счастливого детства.

Памяти Авивы Стоун

«…Я в башмаках, сплетённых из соломы,

На посох опираясь, выхожу.

Цветут деревья, а тропинка вьётся

Вдоль берега, среди душистых трав.

Как в зеркале чистейшем, ширмы-скалы

В реке сверкающей отражены.

Иду я с другом неразлучным – тенью

Вниз по теченью Bечному Pеки…»

(Сон Кан/Чон Чхоль, “Забрёл однажды некий странник…» – перевод А. Ахматовой)

ОТ АВТОРА

В этом нехитром повествовании, которое вынашивалось мною в течение нескольких лет и собиралось из случаев, характеров, услышанных рассказов, разговоров, а также из моего собственного опыта обид и душевных травм, – я представила некоторые мужские слабости не для того чтобы обидеть мужчин как пол, а воззвать к совести совершивших дурные поступки, обладателей не лучших человеческих качеств или душевных порывов, и обратить их внимание на женщину как на живой объект, заслуживающий более аккуратного обращения и отношения.

Mне как автору пришлось долго отбирать героев по принципу «самые яркие», то есть самые характерные, а потом долго их рассаживать вокруг стола с яствами и предоставить каждому высказаться о женщинах, a невидимой рассказчикам женщине дать возможность их выслушать.

Прекрасныe проявления природы – цветение, пейзажи, игра волн, и пр. – я представляю как величайший дар, и как избежание рутины, досадных мелочей бытия и взаимоотношений. Живущие в гармонии, в дружеском контакте с природой (Митиха, Майя, Авива, Антонио и др.) отмечены особой божьей милостью – знанием, мастерством, умением летать, – и уходя оставляют о себе светлейшие воспоминания.

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

«Подонок. Я покажу тебе «ненормальная». Дрянь».

Так думается в очереди за кофе в крохотном кафе-будке автобусной станции. Столики-стойки.

«Дрянь. А сам-то нормальный? Сами-то нормальные?»

Между стойками шныряет убогонький хроменький негр, проверяет столики-стойки на наличие объедков и опивков. Заглянул и в мусорный ящик: ещё рано для завтраков, и следовательно, для объедков. Я со своим «регулярным» кофе отошла от кассы, и вижу его удаляющуюся спину. Бедный!

Догнала уже у эскалатора вниз, тронула за плечо:

– Hey, guy! («Эй, парень!»)

Он резко обернулся, отдёрнулся как от электроразряда, испуганно:

– Lady, what you need? («Леди, что Вам нужно?»)

Сунула ему этот свой «регулярный» кофе, и ещё доллар, нащупала в кармане:

– Buy something for breakfast. («Kупи себе что-нибудь на завтрак».)

Лицо его – юное, красивое лицо! – осветилось счастливой улыбкой:

– Thank you, ma-am! («Спасибо, мадам»)

Весело сверкнул глазищами; взял быстро, грациозно, и отбросив хромоту, грациозно же, преодолел остаток пути к эскалатору. Гляжу ему вслед одураченным, и восхищённым зрителем:

– Wow*… (*Ничего себе!)

Однако – пора.

Сейчас в очереди на посадку. Автобус номер… мой автобус, пойдёт в «Спринг Валлей» – Spring Valley – Весеннюю Долину, а может быть, Родниковую, а может быть, Лощину, туда где находится Школа Эвритмического Танца, из которой – надо же…

«Дрянь и ужас. Гадость. Мещанин. Meщане…»

По прорезиновенным ступенькам поднялась в автобус; заняла сиденье у окна.

«Что такое быть нормальным, вообще-то? Быть «как все»? А как эти «все?» В состоянии осознать и принять собственную посредственность? Или…»

«Ничего не хотеть. Никуда, ни к чему не стремиться?»

«Не летать?»

«Все… Чем я им мешаю? «Ненормальная» потому, что видели разговаривающей с цветами. Ну и что? Я видела человека, разговаривающего с водяной струёй фонтана».

«Ещё не видели меня в полёте, а то бы…»

«Гадость, дрянь».

Между тем, посадка – я замечаю, сижу у окна – приходится на такое особенное время года, такое мгновенье года, когда ранним утром оставляя дом (так бывало в мои школьные годы, там, на Родине), стоянку ли – как в данном случае, автобусную, замечаешь на в