Почти как в сказке

Евгений Холодов

Жизнь Артема бессмысленная и сера: развод, с которым он до сих пор не может смириться, нелюбимая работа, тяжело больной отец и прогрессирующий алкоголизм. И вдруг, пройдя через дверь в кладовке своей квартиры Артем попадает в сказку. В настоящую – с добрыми волшебниками и говорящими животными, с феями и русалками. Причем оказывается, что здесь он – персонаж легендарного Пророчества, что именно ему предстоит найти исчезнувшую Принцессу и спасти Королевство. Вот это да! Артем не долго колебался, прежде чем согласиться. А вы бы на его месте разве не согласились? Увы, он не знал, что в сказке есть также нечеловеческая жестокость и черная магия, массовые казни и лагеря смерти, он не знал, что ему придется пережить… Содержит нецензурную брань.

…

Здесь честь и добро побеждают по праву,

А подвиг и труд не бывают напрасны.

Здесь воды прозрачны и зелены травы,

Монархи мудры, а принцессы – прекрасны

…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Конечно, Артем читал книги про попаданцев. Не то, чтобы сильно любил, но так… почитывал. Но осознание того факта, что попаданцем в иной мир вдруг стал он сам, пришло к нему далеко не сразу. Может быть виной тому слишком резкий контраст между подчеркнутой сказочностью мира того и столь же подчеркнутой обыденностью – этого. Может быть то, что свое первое путешествие между мирами Артем совершил в состоянии, мягко говоря, не совсем трезвом. Да, впрочем, какая разница.

А дело было так.

В тот вечер, третьего числа, была их с Катюшей годовщина. Десятая. Та дата, которую одни называют «розовой свадьбой», а другие почему-то «оловянной». Артему ни то ни другое называние не нравилось. Ему казалось, что «десятая годовщина» и само по себе звучит весьма неплохо. Десять лет совместной жизни. Первый серьезный юбилей. Да.

Был бы.

Катюша ушла год назад. Или это он ушел от Катюши? Артем до сих пор находился в какой-то прострации по этому поводу, иногда ему будто казалось, что это наваждение, что он проснется, протрезвеет и все будет как раньше. Что они будут сидеть вечером вместе на диване в уютном свете торшера и смотреть какой-нибудь новый фильм. Что будут гулять в сквере, а потом зайдут в расположенную на его краю кафешку, гордо именующую себя рестораном, и поужинают. Что поедут летом на море. Он представлял, как они вместе идут с пляжа мимо магазина с сувенирами, и им хочется купить какую-то ерунду, но каждому приглянулась своя вещица, и они покупают обе, хотя понимают, что это не нужное, что будет валяться дома на полке, ну и что же такого, какая разница, если хочется. А потом вспоминал, что уже покупали такие безделушки и они валялись, и что, когда он уезжал из квартиры, хотел оставить их Катюше, а она сказала, что ей не нужны, и их выбросили. И понимал, что не будут гулять. Не посмотрят фильм. Не поедут. Ничего не будет. Все кончилось. И ему хотелось плакать. Или выпить. И он иногда плакал. Иногда пил. Часто и то и другое одновременно.

В тот вечер Артем выпил. Один. Потом еще выпил. И еще. Не плакал. Решил, что хватит. Смотрел, лежа на диване, старые комедии. Пару раз слышал, как отец что-то бормотал в соседней комнате, Артем прислушивался, убавлял звук стоявшего на табуретке ноутбука, отец ночью мог захотеть в туалет, но не найти его (как уже бывало). А мог и решить, например, сходить в магазин (и такое бывало, причем отец как-то ушел из дома прямо в осеннюю ночь в домашних шлепанцах). За отцом следовало присматривать, временами он становился совсем плох. Особенно сдал он в последний год, может быть слишком переживал по поводу развода непутевого сына. Четыре месяца назад Артем оставил «совместно нажитую» квартирку Катюше и съехал к отцу. И присматривал. Готовил еду, стирал, убирался. Параллельно пытаясь работать. Ходил с отцом к врачам. Чувствуя себя виноватым, думал, как отец до этого ухитрялся жить один, чем питался, как не устроил в квартире пожар или потоп. В ту ночь, к счастью для Артема, отец, кажется, не собирался никуда идти. Артем постепенно заснул.

Проснулся он, судя по всему, приблизительно через час. Фильм, который он смотрел, кончился и начался заново. Алкоголь еще не