Я ВИДЕЛ… РАДУГУ

Я видел… радугу

Я видел радугу в начале сентября.

Когда листвы лишь чуть коснулась позолота,

Прокралась робко невесомая дремота,

Прозрачной дымкой скупо дали серебря.

Но не покинуло пока ещё тепло.

Под вечер ливень прошумел, совсем как летом,

А после солнце, озарив полнеба светом

Вдруг оживление в картину принесло.

В короткий миг, внезапно небо прочертив,

Прошла над лесом разноцветная полоска.

Деревьев строй казался сделанным из воска.

Светился воздух, над землёй покой разлив.

В густом расплаве тёплых солнечных лучей

Сияла трепетно и празднично природа.

Не ощущая будто осени прихода,

Сверкали ярко отголоски летних дней.

Свет расходился удивительно, легко.

На небе радуга чарующе играла,

Волшебный вид пространству живо придавала,

Взгляд восхищённый уводила далеко.

И было в зыбком осознании сложней

Представить то, что было только что понятно,

Но изменилось, поразив неоднократно,

Совсем запутав представленье этих дней.

На семи холмах

На семи холмах сто дорог сошлись.

Ветры, заплутав, с суетой сплелись.

Тень былых времён подле стен легла.

Солнце нанесло блеск на купола.

Древний стольный град, дней минувших зов.

Твой живой родник в глубине веков.

Основался здесь, укреплялся, рос,

Славу о себе высоко вознёс.

Хоть и непростой задалась судьба.

Испытал сполна, жизнь всегда борьба.

Много раз в лицо ты врагам глядел.

И разрушен был, и дотла горел.

Но в характере – до конца стоять.

Сила в чём твоя, многим не понять.

Не сломить вовек никому народ,

Если вера в нём из души идёт.

Не держал ты зла, возрождаясь вновь.

Где надежда есть, оживёт любовь.

Веры славной дух силы воскресит.

Светлых дней чреда душу окрылит.

Колокольный звон льётся над рекой.

Жив ты, вечный град, живы мы с тобой.

Старая канва, обновлённый лик.

Как во все века, сдержан и велик.

Детский образ

Твой детский образ вспыхнет в памяти опять.

Мелькнёт как бабочка над дивным летним лугом,

Когда она с наивным трепетным испугом

Мир приоткрывшийся пытается познать.

Соприкасаясь с удивительным во всём,

Легко с прекрасным окружением сживаясь,

В его гладь чистую и яркую вливаясь,

Где всё волшебно дышит светом и теплом.

Мир первых детских грёз, восторженных страстей

Совсем не тот ещё, как видится чуть позже,

Где станет многое в картине не похоже

На зарисовки представлений ранних дней.

Когда не дни уже, года начнут бежать.

Но неизменно то, что в нашем детстве было,

Налётом радужным в сознании застыло,

По жизни будет о себе напоминать.

Эпохи

Не стоит лишь веками мерить время.

Эпохами получится точнее,

При этой выразительной системе

История представится полнее.

Не просто лет бегущих вереницы,

А имена, события и цели.

Эпохи как отдельные страницы.

Ушли, но о себе сказать сумели.

Нам донеся лишь важные явленья,

Всё мелкое за гранью оставляя.

Спрессованы ушедшие мгновенья,

Свой завершённый облик отражая.

Эпохи проплывают как картины,

Где вписаны лишь броские этюды,

Запечатлелись главные вершины.

То вовсе не пустых развалин груды.

Дошёл к нам опыт целых поколений,

Насущными идеями скреплённый.

Хоть мы и далеки от представлений,

Каким был мир, в тех временах взращённый.

Нетленны только мысли, что впитали

Всю суть вещей, там времена не властны.

Из прошлого посланьем прозвучали,

По-прежнему верны и беспристрастны.

Вновь восхищаюсь сжатостью латыни.

Когда реальность с истиной в раздоре,

Я чувствую, как живо и поныне

Короткое совсем: memento mori.

Грустный клоун

Нет, я не шут совсем, скорее грустный клоун.

Улыбку на лице не стану рисовать.

Пускай украдкой дальше спрашивают, кто он,

Когда по виду не сумеют распознать.

Стараясь жизнь отобразить такой, как вижу,

Порой лишь грустное способен отразить.

Но верю всё же, ничего тем не принижу,

И никого ни в чем не буду подводить.

А если хочется над этим вам смеяться,

Совсем не вправе я кого-то осуждать.

Ведь каждый волен по себе определяться,

Нравоучением не стоит досаждать.