ГЛАВА ПЕРВАЯ

Всю зиму трое десятиклассников после школы собирались в подъезде, но в тот день они решили перебраться на трубы, что протянулись между районами. В городе ещё лежал снег, но вдоль теплотрассы уже пришла весна: примятое сено желтело на солнце.

– А я тебя вот так! – сказал Константин и бросил туза на стопку карт.

– Ну что за невезуха! – проговорил Дима Лопухов.

– Подставляй лоб, – приказал Костя.

– У меня уже мозг болит.

– Не хочешь, тогда кукарекай.

Лопухов растёр место для удара. Константин положил ладонь на лысину друга, оттянул палец и пробил несколько звонких фофанов.

– У меня сотрясение будет, – поглаживая лоб, сказал тот.

– Было б чему сотрясаться! Давай раздавай!

Рядом с ними сидел Камыш, который получил прозвище за высокий рост и худобу. Он курил, зажимая сигарету в кулаке, будто бы желая согреться, и без особого интереса следил за игрой. Когда уголёк уже обжигал пальцы, он выкинул окурок и спрятал руки в рукава.

– Холодно. Может, в подъезд пойдём? – предложил он.

– Сала в тебе не хватает, – сказал Лопухов, – вот ты и мёрзнешь.

– Мне не хватает пуховика, – проговорил Камыш.

Он был в осенней куртке, которая уже поблекла от времени.

– А знаешь что, – предложил Дима, – ты ляг и обними трубу. Должно потеплеть.

– Пошёл ты! – без злобы сказал Камыш.

Лопухов сгрёб карты, но вдруг посмотрел вдаль и произнёс:

– По-моему, действительно пора валить.

– Что, тоже замёрз? Или сдаёшься? – спросил Костя.

– Да ты оглянись!

Константин посмотрел в сторону соседнего района. По трубам теплотрассы шла компания из десятка человек, в руках некоторых были палки.

– Чёрт, – проговорил он, но в его голосе не было испуга, а только раздражение и недовольство.

– Валим! – выпалил Камыш.

– Сиди, – сказал Костя.

– Да чего «сиди»! Башку проломят!

Камыш спрыгнул на землю и сразу упал, зацепившись за кусок проволоки, торчащей из-под сухой травы. Потом вскарабкался до насыпи, покрытой снегом, и побежал к жилым домам. Несколько человек спрыгнули с трубы и погнались за ним, остальные направились к Константину и Диме.

– Костян, давай, бежим!

Лопухов вскочил на ноги.

– Ну, чего ты ждёшь?! – выкрикнул он.

Бросить друга и убежать было не в дворовых понятиях. Другое дело – бежать вместе.

– Хочешь – беги! – сказал Константин.

Это было своеобразное разрешение отступить от неписанного кодекса, но Лопухов мгновение колебался.

– Блин!

Чувство самосохранения всё же возобладало над желанием сохранить честь, Дима спрыгнул с трубы и побежал за Камышом.

Константин же неспешно собрал карты, положил колоду в карман и спустился на землю. И тут его окружили.

Перед ним встал негласный авторитет компании, стриженный под машинку пацанчик лет семнадцати, из-под кожаной куртки по его шее, словно белёсая клякса, поднимался шрам от ожога. Пацанчик плюнул себе под ноги, посмотрел Константину в глаза и спросил:

– А ты чего не убежал?

– А кто ты такой, чтобы я от тебя бегал? – ответил Костя и оглядел толпу.

Пацаны улыбались, и было в их глазах что-то нечеловеческое, животное. Казалось, что они способны с этими улыбками не только забрать деньги и вещи, но ещё покалечить или убить. От этих взглядов у Константина похолодела спина.

«Надо было убегать», – пронеслось у него в голове.

И тут он увидел знакомое лицо. Это был Губенко – одиннадцатиклассник из его школы.

– Губа, мы же вроде свои, – сказал Костя.

– Свои по спине ползают, – ответил тот.

Он ухмыльнулся и посмотрел на друзей.

– Ты его знаешь? – спросил пацанчик.

– Да так, малой из школы, – отмахнулся Губенко.

И Константин понял, что тот особым авторитетом здесь не пользовался.

– Слышь, а деньги у тебя есть? – спросил чумазый паренёк лет двенадцати на вид.

Он постукивал ножкой от табуретки по ладони, словно взвешивая её. Выглядел он как беспризорник: лицо и руки были измазаны чёрным, будто мазутом, куртка порвана в нескольких местах.

Он подошёл почти вплотную, и до Кости донёсся резкий запах растворителя.

«Дышок!» – догадался Константин, и ему стало ясно, почему тот был такой низкорослый.

Перед ним стоял токсикоман.

– Чего молчишь, я тебя спрашиваю!

Взгляд его был од