ГЛАВА 1. До появления НБЗ

– Зачем нам война, давайте жить как живем, – сказал второй водородыш.

– Нет, надо рискнуть жизнью, чтобы искра дала новую жизнь, – ответил первый водородыш.

– Мы боимся рисковать, это не для водородышей рисковать жизнью, нам и так хорошо.

– Нет. Всё плохо. Мы никто и жизнь наша смех какой-то.

– Мы водородыши, че это мы никто.

– Если мы объединимся, то будут другие элементы, например, углерод, которого я недавно видел.

– И что он тебе сказал?

– Он сказал, что сгорел дотла из-за трития.

– А кто такой тритий?

– Тритий – это большой юморист, это водородыш, который зовет в гости двух углеродов маленьких на орбиту электрона, потом много тритиев объединяются в команду и бомбят пространство взрывами.

– Но это же опасно.

– Да ты трус какой-то, я тоже хочу стать тритием и бомбонут всех своими шуточками.

– Ты с ума сошел, взрывы убивают водородышей.

– Не убивают, а превращают в углерод. Дейтерий сказал, что могут быть десятки элементов, если мы найдем Атамана.

– Это ещё кто?

– Есть легенда про Атамана, что это самый крупный атом среди всех и только Атаман может превратить водородышей в новые элементы, у Атамана говорят может быть Сердце, он высмеивает позорных трусливых водородышей, которые боятся становиться углеродом.

– Сердце. Это ещё что за слово.

– А кто его знает. Никто не видел никогда Сердце, и Атамана никто не видел, это легенда, а легенда – это что-то типа сказки.

– Слушай, а что если ты станешь Атаманом.

– Хорошая идея друг, я бы хотел стать Атаманом, тогда ты должен стать тритием и собрать миллионы миллионов таких же веселых, как ты.

– Кто это хочет стать Атаманом, – послышался голос из ниоткуда.

– Ну я, а че нельзя типа, – ответил первый водородыш.

– Ты такой умный, тогда отгадай загадку, если ответишь правильно, запишем тебя в кандидаты. Висит груша, нельзя скушать.

– Завяла твоя груша, давай другую загадку.

– Очень смешно. Ладно, вот ещё одна. Ум без добра – это что?

– Это зло. Ещё будут загадки?

– Откуда ты знаешь про зло?

– А мне углерод рассказал, что тритий зло высмеивает, а вот позор никто высмеивать ещё не умеет, все комплексуют, что мало элементов. Я своему другу говорю, что надо рискнуть жизнью, чтобы искра дала новую жизнь.

– Это тебе тоже углерод рассказал.

– Нет. Это мне дейтерий сказал.

– Ладно, запишу тебя в кандидаты, ты остроумный, знаешь про зло и очень общительный.

– Подожди, я не хочу быть кандидатом, я хочу быть Атаманом, я хочу воевать и подарить пространству Сердце.

– Ты не понимаешь, что это будет за война.

– Так может ты мне расскажешь. А вообще, кто вы такой мистер.

– Я Совесть, голос Героя.

– То есть Героя, что нет получается, есть только голос Героя.

– Да, Героя пока что нет, потому что Атаман до сих пор не нашелся.

– Совесть, а тебя самого совесть не мучит, что ты только кандидатов выбираешь и тебе смелости не хватает выбрать хотя бы одного на роль Атамана. Что это за позорные выборы?

– Как ты смеешь говорить о позоре голосу Героя?

– Так ведь Героя нет. Я бы побоялся Герою говорить о позоре, а так Совесть я тебя спасти хочу, ты ведь Совесть, а я знаю, что такое совесть, потому что я тружусь хорошо.

– Спасти меня хочешь, сильно сказано. Хорошо запишу тебя в армию Атаманов.

– Что? Какая ещё армия Атаманов, я думал Атаман один.

– Один на одно пространство, я тебе могу рассказать правду про войну, если ответишь ещё на одну загадку.

– Слушаю внимательно.

– Один в поле не воин, а кто?

– Разведчик, наверно.

– Молодец, ответ правильный, тогда слушай правду. Я Совесть, голос Героя, это я научил атомы говорить и общаться между собой. Меня мучит совесть за то, что я голос Героя, а Героя нет, и я придумал, как сделать так, чтобы появился Герой, настоящий Герой, понимаешь.

– Настоящий, это реальный значит?

– Не совсем. Есть слава реальная, она у героев, а есть слава настоящая – это про юмористов. Реальный должен быть Атаман, а настоящим Герой. Герою надо доброе Сердце, чтобы оно являлось центром ограниченного пространства, которое я назвал Вселенной. Вселенная – это такое слово я придумал, чтобы никто не ленился и все трудились н