Город: Вивьен

Шелл Маршал

Город построен на скале, незыблем как скала. Механизмы и магия, храмы и электричество – все связалось и сосуществует, заставляя биться сердце Города, спрятанное в самом центре, в храме Золотого глаза. Сколько пафоса. Всегда обходила всё это стороной. И общество, и храмы, и всякие политические игры. Мне хватает маленького хобби, карт и "везучести" на хвостатую задницу. Я пригретая девочка, но виверне, даже признанной отцом, сложно выживать среди драконов.

Глава 1

Металлические листья тихо позванивали на ветру. Железные стволы, нетронутые ржавчиной, сжирающей мертвые металлы разумного происхождения, качались, призрачно поблескивая сквозь густые чернила сумерек. Ночь наступала тишиной, сменяющей грохот колес, поддерживающих воздухозаборники возле мостов. Огромные шестеренки замирали на ночь, становясь просто частью скелетов.

Я сидела на парапете над обрывом, свесив ноги, и болтала сапогом, разгоняя призрачные намеки на туман. Отвес подо мной скалился выступающими кристаллами. В полупрозрачно-молочных гранях прыгали лунные зайчики, танцевали, подмигивая и перескакивая друг через друга, озорно норовя ослепить. На востоке над шпилем Золотого глаза дрожала густая искра. Грозовой фронт стягивался к центральному храму Города, манимый пульсирующим под золотыми толстыми стенами механическим сердцем. Оно питало жилы каменного организма, по которым бежала электрическая кровь. Сквозь все Четверти: каменистый Запад и белоснежный ледяной Север, жаркий зелено-песчаный Юг и роскошный Восток.

Город ворочался, дышал глубже. Его легкие – Колесница. Она тяжело просыпалась, готовясь к моменту, когда фронт захлестнет ее целиком. Спицы колес храма сейчас только набирали ход, вращаясь лениво, нехотя. Когда гроза доберется до Восточной Четверти, над Городом полетит низкий, едва различимый обычным человеческим ухом гул, а лопасти сольются в два пульсирующих энергией круга. Над ними заклубятся голубоватые облака. На улицах запахнет озоном, на шпилях и высоких балконах станет легко опьянеть от кислорода.

Если к тому моменту храмы не выпьют грозу целиком, она вильнет, обогнет громоотводы возле Ассамблеи и потянется на запад. Печальная участь – наверняка зацепит Коготь, выстроенный как раз для поимки разыгравшихся разрядов. Черный, узкий и хищный шпиль в моей Четверти разобьет облака, высосет остатки небесного огня. На этом все закончится. Вода прорвется тонкими ручьями, наполняя любимые местными мастерами фонтаны. Над Городом снова засияет чистое небо. До следующего подарка Великой Пустоши. Сколько уже прошло, а равнина присматривает за мятежным дитятком. Не дает ему сдохнуть в тисках всего, что навешал на него прогресс.

Я скептически скривилась. Слава прародителю, крупные грозы, питающие Город, приходили не чаще пары раз в месяц. Людям-то что, а я обычно каждую такую валялась с головной болью, скуля и не в силах даже до унитаза доскрестись. Рвало, где придется. Корявая недосущность, не умеющая ни закрываться толком, ни слышать, что нужно. Лучше на слух шуршание карт различать, очень бы помогло в некоторых ситуациях, дак нет же, мы услышим шум Колесницы и будем мозг выворачивать, а что-то полезное – сама, Вив, крутись, как уж на сковородке. Твои-то предки, поди, ползали, не то, что у твоего папочки.

– Так, соберись, тряпка, – я похлопала себя по щеке и хмыкнула. – До грозы еще много надо успеть.

Нечего нюни распускать, в жизни полно всякого интересного. Особенно, если жизнь тебе оставили по прихоти высокого папочки, забрали в приличную семью, выкормили, вырастили, дали неплохое образование. Не сказали, правда, зачем, обращались… ну, равнодушно. С другой стороны, останься я с матерью, прожила бы дней пять-шесть.

– Вивьен!

Вопль едва не сбросил меня за парапет навстречу облакам, туману и где-то там, внизу, радостно ожидающим жертву острым пикам деревьев. На крайний случай, если мимо пролетишь, встретит земелька. И никакие крылья не помогут – восходящим потоком швырнет на стену, а там раздерет кристаллами на любимый мачехой пэчворк.

Ребекка, чтоб ей никогда из яйца не вылупиться, в вызывающе ярком изумрудном платье