Другая зима. Сборник рассказов

Алексей Аркадьевич Мухин

Единственное, что объединяет столь разные истории – это время года. Зима. Я обожаю зиму. Мои рассказы – это рассказы о любви, истории любви, украшенные мистикой и детективом. Содержит нецензурную брань.

Другая зима

Я помню это… зима… снег… Саша. Он вышел тогда в какой фуфайке… я еще ляпнула – Хотите сегодняшний день прожить не зря? Он так… – Оксана резко замолчала, затем дыхание участилось, она смотрела в одну точку на потолке, белизна палаты резала глаза. Невольно она искала хоть в чем-то черный цвет, перила на кровати были металлические и начищенные до блеска, лампа на столе и та светло-серая, врач, санитары все в белых халатах, глаза… черные глаза доктора! Почему-то он вызывал у нее доверие. Ей казалось он – все знает, он поможет! Он спасет! Но он ведь.. не Саша, он не такой умный, он не такой добрый он не такой заботливый ведь он… он .. не Саша! Саша! Саша! Саша! Она жила им сейчас, всеми усилиями она пыталась задержаться на нем.. этом чуть выше среднего роста человека с доброй улыбкой и светло-русыми волосами.

Она успокоилась, дыхание стало ослабевать, она почувствовала, что грудь устала подыматься верх-вниз от таких частых вздохов, волосы все были мокрые от пота и наверное прилипли к подушке. Глазам было легко, она никак не могла насмотреться на все окружающее ее, она столько времени была без сознания, она постоянно скользила взглядом по всему, что было в палате, а так мало было! А так хотелось увидеть больше! Если бы не этот белый цвет!

Доктор придвинул стул ближе. Оксана бросила на него взгляд. У него были мудрые глаза, морщины на лбу, волосы седые выглядывали из-под белого колпака. На голове старая оправа очков, подчеркивала его мудрость, смешная мысль мелькнула у нее в голове

– Наверное, когда придумывали первую оправу, придумали именно эту, ту, которая у доктора на носу.

Чувство юмора поддержало ее, ей стало еще немного легче.

Двое санитаров имеющих довольно внушительный вид и стоящих в стороне напряглись.

– А потом… она продолжила и санитары, и доктор как-то сразу успокоились, переглянулись, доктор махнул им – Мол, все под контролем.

Я так спешила, так хотела его увидеть… Он на стекле тогда написал

– Я так тебя ждал… Потом в Париже… мы гуляли. Какая-то мастерская художника, мы забрели случайно, там никого не было, а он… рисовал меня – она смутилась и закрыла глаза. Оксана снова молчала… с минуту.

– Наше фото в Париже, возьмите там под подушкой – указала она рукой. Доктор засунул руку под подушку и вытащил маленькое фото.

– А потом… – радостно проговорила – Саша, он был здесь. Иначе бы я не очнулась. Саша – он гений… Если бы не он.

Саша,.. Саша…, Саша! Саша!! Саша!! Саша, живи! Саша живи! Саша, живи!!! – – уже кричала она кричала так что надулись все вены на шее, она хотела встать, но тут же «очнулись» санитары и в вену встряла игла.

– Феназепам!!! – еще никогда не подводил – заключил доктор.

***

Александр поставил машину на ручник и вышел. Застегнул дубленку, вытащил сумку из машины и захлопнул дверцу. Снег скрипел под сапогами, мороз был не большой, дышалось в зимнем лесу во всю грудь. Он осмотрелся. На зеленых ветках ели – белые шапки снега, солнце играет на снегу, пробежала белка. Красота! Ноги утопали в сугробе, предчувствие того что придется помахать лопатой, как-то согревало его, ему нравилось трудиться на открытом воздухе, приводить дом в порядок, перед новым годом возникало ощущение, что делаешь это с глубинным смыслом. Грела мысль о диссертации, здесь в загородном доме, единственное место, где можно над ней поработать. Городская суета, звонки, друзья по кафедре, здесь ничего этого нет. Зима, ель во дворе вся в снегу, сугробы по колено, тишина и красота! Две машины в месяц, да почтальон Гриша который обычно не «просыхает» и бросает почту всегда через забор.

Ах, как редко он тут бывает! Все чаще летом, проездом. (Дом находится очень удобно между его работой и квартирой и можно заскочить перекусить, накормить собаку, а дальше лекции операции, диссертации, по выходным пиво с друзьями).

«Все как-то расписано» – часто думал он. Отв