Самое чёрное сердце

Александра Гринберг

Анна Змеевская

Никогда не принимай даров от сидхе! Румяное яблоко непременно будет отравленным, красивое колечко наградит жутким проклятьем, а прелестное дитя фей вместо крылышек отрастит острые зубы. Ну да, прелестной я сроду не была, зато зубищи всем на зависть. И о злобной, алчной натуре вороватых феек я не понаслышке знаю. Потому и убиваю их без всякой жалости… А, нет, не убиваю. Трудновато прятать трупы, когда новый шеф дышит тебе в затылок. Буквально. И клыки у него, кстати, побольше твоих будут.

Глава 1

Самые паршивые вызовы прилетают под конец дежурства. Всегда. Железное, чтоб его, правило. И вот даже в голосе диспетчера неизменно читается обречённое: «Прости, милая, я всего лишь озвучил неизбежное!»

А ты такая: «Да не, всё нормально, бро, уже лечу!» – но в уме снова прикидываешь, не пора ли наконец сменить работу.

Не то чтобы мне больше некуда податься. Когда-то я думала связать свою жизнь с музыкой… И из Магистерии до сих пор каждый год шлют приглашения – окажите нам, мол, такую-сякую честь и тащите свой зад в Нью-Аркадиан, а то мы тут помираем без расширенного курса фейрилогии.

– Сидхе, – пробурчала я, выжав педаль тормоза. – Сид-хе…

Не любят бессмертные твари из Сида этого новомодного словечка – «фейри». Негативная коннотация. Жалкая попытка людей высмеять то, что пугает их пуще всякого вампира или оборотня. Не любят… И эта неприязнь в моей крови, как бы ни пыталась я откреститься от такого со всех сторон паршивого родства. Скольких бы фейри я ни убила.

Ехать пришлось аж в Ривас-Валли – минут сорок от центра на хорошем ходу. Глухомань ещё та, но чистенькая, прилизанная. Благопристойная, вот. Домишко, у которого я припарковалась, и вовсе смахивает на декорацию к какой-нибудь пропагандистской фигне про традиционные ценности. Однако даже из машины я слышала отчаянный плач женщины, тихую ругань мужчины и тоненький скулёж младенца. И вот совсем не хотела выходить на улицу. А что, имею право! От холодов в Алькасаре, конечно, одно название, но когда твоя обычная температура – ровно тридцать шесть градусов по Андресу, то тепла много не бывает, так что…

Ладно, Киро, соберись. Ты не сможешь откладывать это до бесконечности. И работу сменить тоже не сможешь.

Пока я брела к увитому плющом крылечку, мужчина уже успел выйти из дома и закурить.

– Классная тачка, – протянул он. – Неплохо у нас охотничкам платят, а?

Я с сомнением покосилась на свою чернильно-синюю «Долору». Ну да, гибридка, чтоб и красиво, и мощно, – не самое дешёвое удовольствие, но до представительского класса далековато будет. Примерно как отсюда до Греймора, угу.

– Могли бы и побольше, – пробормотала в итоге. И чисто для проформы посверкала значком. – Маршал Киро Хаттари, паранормальный отдел. Мой годовой оклад можем обсудить после того, как я составлю протокол происшествия. Сэр.

Мужик хмыкнул, недоверчиво дёрнул рыжеватой бровью – какая, мол, из тебя Киро, да ещё и Хаттари? Обычная реакция, давно уже привыкла. Вэйданские женщины – миниатюрные, тоненькие, с гладкими чёрными волосами и характерным лисьим разрезом глаз. Я же с виду обычная кальтская девица. Ну, алькасарская, если по-столичному. Ростом чуть выше среднего, белокожая, голубоглазая. Не рыжая, правда, но рыжих тут ещё после южной экспансии изрядно поубавилось.

Майкл Кинни – так, если верить диспетчеру, зовут любителя классных тачек и бестактных замечаний, – как раз из этой породы. Рыжий. И неприятный до жути, но это уже с его мастью никак не связано. Просто бывают такие люди, при одном взгляде на которых понятно – скользкий тип.

Докурив, он неохотно впустил меня в дом и отвёл в гостиную, где хорошенькая, но жутко зарёванная светловолосая девушка баюкала ребёнка, укутанного в вырвиглазное оранжевое покрывальце.

– Брось ты эту гнусь, идиотка, – буркнул Кинни, подарив младенцу неприязненный взгляд. – Всё равно ж не затыкается. Вы, бабы, любую погань норовите на груди пригреть!..

– Спокойно, мистер, – вмешалась я, видя, что девушка уже готова залить слезами без того хнычущего младенца. – Это просто ребёнок. Он не виноват, что его притащили