Клара

Всем мамам посвящается…

«Как же мне всё надоело. Опостылело», – думала Клара, возвращаясь с работы. Она только что запаслась продуктами на ближайшую неделю. Решив экономить на всём, посыльного из магазина не брала.

«Ничего, донесу как-нибудь, нe впервой, – уговаривала она себя, забежав за Йоником в школу. – На кого я стала похожа». Клара мельком глянула в зеркало, висевшее в школьном холле. На неё смотрела уставшая, слегка взлохмаченная тётка с тёмными кругами под глазами и едва намечающимися морщинами. Клара с горечью оглядела представшую перед ней картину, особенно внимательно вглядываясь в свой так и не ушедший после последних родов живот, как будто он сойдёт на нет, если она будет испепелять его взглядом.

– Йонь, привет, давай быстрее.

– Мам, мне нужен учебник. Мама, тут записка от учительницы, а мы пойдём сегодня в «Макдональдс», а? Мам, ты знаешь, мне очень нравится Галь. И вообще, я решил на ней жениться.

Клара, как всегда, напряглась от сыновнего натиска.

– Йонь, я сейчас с ума сойду от твоих ста слов в минуту. Собирайся скорее, пожалуйста. Мы постоянно опаздываем!

«Hу вот, опять я его зря обидела, – сразу пожалела она, – почему я всё время лечу куда-то? Времени нет ни на что, ни на себя, ни на детей, а ведь ещё вчера мне было двадцать. И никаких животов и морщин. Как за один день я вдруг стала почти сорокалетней женщиной с тремя детьми и тремя ссудами в банке? О господи, о чем я думаю, ясли сейчас закроются», – спохватилась Клара.

В яслях она застала зарёванную и благоухающую отнюдь не розами Талю. Воспитательница укоризненно пожала плечами:

– Вы же знаете, как она не любит оставаться последней.

Клара уныло пошла за мокрыми салфетками. Отмытое и обласканное дитя льнуло к матери, и она вдруг подумала о том, что не за горами то время, когда дети вырастут и не захотят так нежно прижиматься к ней и ловить каждое её слово. Йонька станет выпаливать свои сто слов кому-то другому, а не ей… Всё-таки какая она счастливая. Даже с этими вечными болезнями, покупками и долгами. Это было её мгновение. Осознание факта, что жизнь удалась. Вдруг в голове появилась мысль ещё об одном ребёнке.

***

Клара проснулась в полпятого от мучительного приступа утреннего токсикоза. Мысль оказалась материальной, и брошенное в эфир пожелание заполучить ещё одного младенца практически молниеносно воплотилось в жизнь. Она уже сожалела о своём скоропалительном желании, с ужасом представляя новые жизненные трудности. Мошик, в прошлой жизни Мишка, тихо посапывал рядом, смешно растопырив пальцы ног. Клара нежно погладила его плечо. Тошнота отступила вместе с чёрными мыслями. Она с умилением вспоминала, как он носился с ней, словно с писаной торбой, когда она была беременна Рахелью. Он безумно хотел мальчика.

Вчера не было никаких сил готовить, видимо, сказывалась беременность. Клара всегда ослабевала в первый триместр. Как будто кто-то пил из неё соки, впрочем, это было недалеко от истины.

«Дети вернутся из школы и съедят меня», – подумала Клара. Но вылезать из тёплой постели в столь раннее время совсем не хочется, а представив ароматы готовящейся еды, Клара почувствовала новый приступ тошноты. «Ну его, пиццу закажем». Она повернулась на другой бок, убедившись, что будильник позвонит ровно через час, и сладко уснула на широком Мошкином плече, которое стало абсолютно родным за девятнадцать лет их, в общем-то, счастливого брака.

***

На работе cекретарша лениво заваривала кофе, начальник, как всегда, опаздывал.

Клара посмотрела на свой живот. Каждый раз она поражалась своему соучастию в этом таинстве. В первую беременность она надеялась, что вот сейчас, ещё чуть-чуть, и ей откроются все тайны бытия. Но живот рос и жил отдельной жизнью, а тайны так и остались за семью печатями. От этого было даже ощущение лёгкой обиды. Её использовали как сосуд, она не чувствовала себя волшебницей, творящей жизнь, скорее – инструментом для творения.

– Клара! Тебя Виктор зовёт, – сквозь грёзы к ней прорвался голос секретарши, – подготовь инструменты, у нас сегодня много народу.

Доведёнными до автоматизма движениями раскладывала инструменты, готов