От автора

Эта книга состоит из трех разделов: «Трое», «Втроем по миру» и «Кошка». В первом собраны стихотворения и рассказы, характеризующие трех людей, которые объединены словом «семья». Во втором речь идет об их совместных путешествиях, в третьем – о кошке, претендующей на то, чтоб стать частью семьи. Это у нее успешно получается.

Большинство стихотворений и рассказов были опубликованы ранее. Однако многие из них переделаны автором специально для этого издания, другие в контексте книги приобрели иные смысловые оттенки.

Произведения расположены не по жанрам, а по темам. Стихи перемежаются рассказами. Это стало причиной некоторой хаотичности в структуре книги. Она подобна мозаике из разноцветных кусочков. Тем не менее, такое расположение оправдано, поскольку наиболее полно отвечает целям и задачам издания. Автор надеется, что после знакомства с книгой «кусочки» сложатся у читателя в цельную картину.

Какова цель создания этой книги? Во-первых, в век жестоких и лживых публикаций хотелось бы, чтоб одной доброй книгой стало больше, честной книгой о простом человеческом счастье. Она не претендует на многое, не манит в водоворот философских теорий или хитроумных сюжетных комбинаций. Она лишь приводит пример. Во-вторых, эта книга – маленькая лепта в дело утверждения традиционной семьи. Так называемые «либеральные ценности» пусть остаются ценностями для тех, кто их считает таковыми.

Эта книга никуда не спешит, в ней нет захватывающей интриги и пронзительных историй. Она никого «пронзать» не желает, – такой литературы сегодня более чем достаточно. Возможно, в этом состоит несовременность книги, ее принципиальное нежелание следовать законам рынка. Пусть так. И все же существует что-то в мире культуры, кроме кровавых блокбастеров и душераздирающих трагедий.

Добро, тишина, покой и мир в семье – вот те ценности, на которые ориентируется эта книга.

1. Трое

Я

Во мне живут от века,

друг друга не любя,

два разных человека,

два разных моих «я».

Один слывет поэтом,

другой – ученый муж,

(зануда несусветный

и щеголь он к тому ж).

Когда божественный глагол

в душе трубою заиграет,

я ощущаю, словно пол

куда-то тихо уплывает.

Слова волшебные, слова

обыкновенные потоком

мою Вселенную едва

не потопляют ненароком.

Потом все гаснет. Стар и сух,

я погружаюсь в сон табличный,

скучаю в терминах, – мой дух

красив, достоен и приличен.

Два разных человека,

два разных моих «я»

во мне живут от века,

друг друга не любя.

Санкт-Петербург

Гимнаст

Так обогнать себя боюсь я,

что уж рискую опоздать.

Как тот гимнаст на тонких брусьях,

кручусь вперед, кручусь назад.

Скрипит, под тяжестью моею

сгибаясь, старенький снаряд.

Программу выполнить успею,

хоть выполнять ее не рад.

Санкт-Петербург

В архиве

Листаю страниц искривленные тельца,

помяло их время, скрутили года:

ревизские сказки[1 - Ревизские сказки – государственные документы, в которых перечислялись пол, возраст, семейное положение и профессия людей.] сибирских умельцев

(талант и неволя, талант и нужда).

Пятнадцать Иванов, Порфириев десять,

фамилий заводских столбцы и ряды…

Котельник, кузнец, надзиратель и вестник —

все жили средь сосен рифейской гряды[2 - Рифейская гряда – Уральский хребет.].

Но где вы сегодня? Исчезли, пропали,

остались лишь крохи помятых страниц.

Меж судеб похожих сумею едва ли

я встретить улыбки знакомых мне лиц.

Екатеринбург

Жалобы одного библиофила

Холодные сумерки день умножают на два,

сижу за вином, в тишине изучаю Гомера —

людей, для которых мой мир никогда

не станет мечтою, вершиной, примером.

Эх, плыть бы по волнам в рассвет убегающих рек!

Эх, девушек юных любить, их желаниям вторя!

Врагов побеждать! И успеть за короткий свой век

тебя покорить, о великая Троя!

Увы, нестерпимо учен мне доступный удел.

Порой он велик, зато чаще он жалок:

всегда буду с книгой, я буду «у дел»

свой стилос[3 - Стилос – инструмент для письма.] держать, как змеиное жало.

Санкт-Петербург

«Я весь состою из вселенных…»

Я весь состою из вселенных

и к