– Нет, нет. Это енот.

– Как-то не похож, – скептически покачал он головой.

– Как это не похож? – вздернула брови продавщица.

Непохожий енот смотрел то на него, то на продавщицу ясным доброжелательным взглядом.

– Ну не знаю… Они разные что ли бывают? – он разглядывал зверя.

– Естественно!

– А-а, – протянул он и критически взглянул на хвост животного: – А полоски?

– Что полоски?

– Ну, полоски. Это ж полоскун?

– Ну да. Полоскун, – кивнула продавщица. – Полоски. Полоскун… полоски… – повторила она задумчивой скороговоркой. – Не потому он полоскун, что полоски.

– А почему?

– Ну… потому что полощет.

– Что? – он что-то где-то когда-то слышал, но толком не помнил ни что именно, ни когда, ни, тем более, где.

– Все, – продавщица явно подвела черту.

Он оглянулся – непохожий енот послушно тащился за ним, невзначай косясь по сторонам все тем же открытым и ясным взглядом своих абсолютно голубых, светлых-светлых глаз.

Полоскун. Полощет. Все. Он немного обескураженно поскреб затылок, смотря под ноги. Ладно. Посмотрим.

На улице было слякотно. Ноябрь никак не мог определиться – зима он уже или все еще осень. Неопределенность хлюпала под ногами и накатывала на край тротуара от каждой машины. Непохожий енот брел за ним периодически по щиколотку. Он оглянулся. Щиколотки енота… Помотав головой, он ощутил укол в правом виске. Ох уж этот ноябрь. Эта его нерешительность – это его бессонница и головная боль. Ничего не поделаешь.

От зоомагазина до дома было всего четыре квартала, но куртку все равно пришлось развешивать у батареи. Он вернулся в прихожую – непохожий енот стоял на коврике, улыбаясь ему тихой неизбывной радостью в глазах. Ему стало неловко. Он промычал что-то извинительное и сделал приглашающий жест в ванную. Лапы надо было привести в порядок. И живот. И хвост. Без полосок. Он снова поскреб затылок. Полоскун. Полощет все.

Он открыл кран над ванной. Енот понял все без лишних слов и поставил передние лапы на бортик. Стараясь не сильно запачкаться, он кое-как помог еноту, перетащив его всего в ванну. Увесистый. Вымыв руки и оставив енота в наполняющейся ванне, он решил, что ботинки тоже, в общем, неплохо бы просушить.

Вернувшись, он увидел, что кран закрыт, а енот ходит по ванне взад-вперед в воде по бока, довольно жмурясь. В его сторону енот даже не обернулся, с радостным удивлением время от времени поглядывая в теплую воду, поэтому он вышел поставить чайник.

Заварив чай, он решил, однако, что зверо-водные процедуры пора заканчивать. Вода же, наверняка, уже остыла. Еще заболеет. Войдя в ванную, он обнаружил, что енот уже вылез. Сам. Он вздернул бровь. Изрядно намочив коврик на полу, енот зубами стаскивал его полотенце с сушителя. Застуканный за этим занятием, енот послал ему такой счастливый взгляд, что он молча вернул свое полотенце на его законное место и принес еноту новое. Зверь блаженно закатил глаза, потом посмотрел на него с благодарностью и, подождав тактично, вышел из ванной вторым.

– Чай будешь? – поинтересовался он у енота, который уже сидел за столом на стуле и благостно смотрел в окно. Ноябрь снова сыпал снегом.

Енот оторвался от своих мыслей и, улыбаясь голубыми глазами, кивнул ему.

– Тебе как – в чашку? В миску? Или соломинку?

На последнем предложении енот заметно оживился. Он налил чая в большую кружку. Подумал секунду и долил туда молока. Добавил соломинку и поставил на стол перед енотом. Енот потянул чай, причмокнул и снова потянул, вопросительно глядя на него. Чего он стоит?

– Ах, да, – он сел напротив и тоже стал пить чай, разглядывая зверя.

Нет. Не похож. Ни единой полоски. Ни одной. Что там девушка говорила? Разные бывают. Видимо, этот очень разный. Ну да ладно. Енот, вроде, оказался весьма добродушным. Ну, подумаешь, не полосатый. Что ему эти полоски? Зато спокойный. Вообще, он подумывал о коте. Или собаке. Птичек он не особо любил. Рыбок тоже не понимал. Но оказалось, что в зоомагазине есть только несколько волнистых попугаев, разнообразные грызуны, сверчки, всякие рыбки и две ящерицы. Крокодил. Крокодил был так же активен, как журнальный столик. Столик у него уже был. Поэтому крокодил о