Сакура, свадьба, смерть

Александр ВИН

«САКУРА, СВАДЬБА, СМЕРТЬ» – третья книга серии остросюжетных романов «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЭГОИСТА». Герой, капитан дальнего плавания Глеб Никитин много путешествует, расследует преступления. В своей свободной жизни герой успешно общается с королями тропических государств, с матросами парусных кораблей, с красивыми, умными женщинами… Таинственный мир старого ботанического сада скрывает ещё одно убийство. Капитан Глеб Никитин специально приехал из дальних краёв, чтобы поздравить своего сына, но оказался невольным очевидцем смерти чужой невесты. Кто сумел использовать старинный яд так, чтобы все факты были против невиновного человека? Что капитан Глеб сможет сделать для своих давних друзей, родителей погибшей девушки? Как ему удастся найти чёрного убийцу?

Пятница.

День первый

Хоть цепь на калитке высокого кованого забора и была снята, но таких ранних посетителей здесь никто ещё не торопился встречать.

Через крыши новых домов, со стороны близкого проспекта, сюда, в тишину незначительного переулка едва доносились мелкие волны автомобильного шума, а у входа было прохладно от плотных утренних теней больших акаций-робиний.

– Эй! Есть кто живой?

Загорелый седоватый мужчина тронул ржаво скрипнувшую тяжёлую калитку, прошёл за ворота, заглянул в открытое окошко кассы.

Никого.

Мужчина улыбнулся, упрямо заложил руки за спину и в такой позе внимательно изучил табличку с правилами посещения ботанического сада.

Достал из кармана деньги, отсчитал необходимое количество, положил, протянув руку в окошко, на какой-то дежурный журнал с записями, раскрытый на столе. С такой же уверенностью оторвал от толстой пачки один нужный билет.

И совсем не спеша зашагал по центральной садовой аллее.

Когда жизнь позволяла, капитан Глеб Никитин всегда старался заглянуть в тишину именно этого старого сада, с удовольствием бродил по давно знакомым тропинкам, вспоминал…

Всё так же, в сотне шагов от ворот, нависал над ровными газонами тёмный туман двух гигантских сосен, на фоне высокого хвойного подлеска светло выделялись пирамиды заметно подросших за прошедшие годы стройных туй.

Справа накренилась низкая, квадратно-чёрная кирпичная труба крохотной ветхой котельной.

09.50.

«Да, рановато…».

Одинокая пчела, переживая разлуку с кем-то, несомненно, близким, добросовестно летала в поисках над пёстрым летним лугом и жужжала, жужжала…

На просторах дальнего цветника склонилась, что-то поправляя среди высоких пышных георгин, пёстрая старушка.

Ровно расстеленные, прятались в клевере длинные зелёные шланги для полива. Несколько раз неудачно фыркнула и затем окончательно замолчала за деревьями газонокосилка.

У пруда Глеб остановился.

Высокий берег, заросший высоким черноольшаником, мягкая травяная земля, вчерашние, уже подсохшие и свежие ещё, утренние, кротовые бугорки.

Над молчаливыми и спокойно кормящимися утками резко кричали, суматошно падая к воде, две нахальные, случайные чайки; изредка вскакивал, вставая на хвост, и хлопал в брызгах крыльями, встревоженный красивый селезень.

У дальнего берега пруда мягко стрекотали лягушки, и там же отдельным крепким кваканьем выделялась среди сородичей какая-то могучая особь.

Под самым берегом в мутно-цветущей воде, среди опавших мёртвых веток, плавали спокойные толстые рыбы.

Часть ровного откоса была укреплена рядом тесно вбитых тонких брёвен.

«Сохранились…».

Их, курсантов мореходки, часто приводили сюда, в университетский ботанический сад, расположенный по соседству, оказывать шефскую помощь: копать, таскать ненужную землю, по осени грузить в прицепы кучи сорняков и обрезанных веток. Однажды старшина взял с собой только троих, самых толковых, – тяжеленными кувалдами они весь день заколачивали в мелкий илистый берег тонкие, уже кем-то подготовленные, остро затёсанные трёхметровые лиственничные брёвна. Чуть не померли тогда. Но получилось. Запомнилось на всю жизнь.

«И не сгнили ведь, смолистые…».

С шипеньем по воде пошла на посадку опоздавшая утка – полосы брызг с радугой рассыпались по сторонам – и поплыла к своим, кормиться.

Полосы дальних тихих дорожек, посыпанных стар