Ватник

Юрий Мори

В некой постсоветской стране Песмарице с подачи всем известных "уважаемых партнёров" организован переворот, убит президент, к власти приходят деструктивные силы. Что делать русским людям, волею судьбы оказавшимся за пределами не только нашей общей Родины, но и вне здравого смысла, в вихре безумного национализма? Только драться. За себя, за детей, за будущее. Почувствовать себя вправе решать свою судьбу самим. Но дорога эта тяжела и страшна. Свобода никогда не достаётся дёшево… Содержит нецензурную брань.

Героям Русского мира

посвящается.

Низкий вам поклон!

Все страны, люди, события и выводы, упомянутые в книге, вымышлены в силу вечных сложностей политической обстановки внутри и вокруг моей Родины. Любые совпадения случайны и не нацелены на разжигание, обострение и эскалацию напряжённости.

И в то же время всё это – правда.

Так было…

Так есть.

И не дай Бог, так будет.

1. Глубокая заморозка

Кавинская Республика, посёлок Тюневка,

июль 2019 г.

Это по лесу надо ходить цепочкой, друг за другом, глядя в затылок идущему впереди, но посматривая по сторонам. Здесь – нет. Здесь лучше рассыпаться, разделиться, отойти под заборы по обеим сторонам неширокой дороги, скорее, проезда между домами, и внимательно следить за улицей. Нет ли чего-то тревожного вокруг.

В посёлке стояла тишина. Странная, не должно быть так: люди, возможно, ушли, всё же зона боевых действий. Но собаки-то где, а? С собой забрали?

Непонятно. А на войне всё непонятное – сигнал тревоги.

Ватник остановился на секунду, перехватил удобнее автомат и нажал кнопку рации – не орать же на весь посёлок – хоть и небольшой, но растёкшийся широко, привольно:

– Дрон, что у вас?

– Чисто, командир! – булькнула дешёвая китайская коробочка. – Идём параллельной улицей.

– По плану. Встречаемся у магазина. Отбой связи.

– Принято, – замолчала рация.

Посёлком Тюневка считалась номинально: вроде как на отшибе, в восьми километрах от городских кварталов Кавино, а на самом деле по карте – в городской черте. Здоровенные, недавно построенные на месте развалюх коттеджи по обе стороны улицы, то за глухими заборами, то – напоказ – за прозрачной сеткой или коваными пиками ограды. Домов не особо много, с полсотни. Густая зелень, лето в самом разгаре, душный аромат каких-то невидимых цветов, тонкое жужжание пчёл. Мирная картина. Мирная…

Непонятно только, куда все подевались.

– Ватник…

– Что, Шлёма? – командир повернулся к напарнику, не теряя, впрочем, контроля за сектором обстрела. Да нет, всё спокойно.

Шлёма был классическим местечковым евреем, хоть карикатуру рисуй – низенький, носатый, с обильной плешью. Остатки кучерявых волос, кое-где тронутые сединой, окружали лысину венчиком, вставая дыбом. А ещё Шлёма был в той, прошлой жизни, ювелиром. Маленькая мастерская, крохотный магазин. Всё как у людей. Он за кредитами обращался к Ватнику, тогда же, кстати, и познакомились. Кто ж знал, что в годах, за шестьдесят уже, мужик окажется одним из ценнейших членов группы. Мастером по всему, что взрывается – хоть сам поставит, хоть чужое обезвредит.

В Советской еще армии учили на совесть.

– Хреново здесь что-то, Ватник. Таки сердце вещует, поверь старому…

– …ювелиру, ага!

Оба рассмеялись. Коротко, просто выпуская копящуюся тревогу. И правда, стало легче.

– Сам чувствую, но как та собака – сказать не могу, – произнес Ватник. Они шли на расстоянии пяти метров друг от друга, рация здесь была ни к чему. – Кстати о собаках…

Улица плавно поворачивала влево. Дома новые, а планировка Тюневки старинная, никаких тебе квадратно-гнездовых кварталов, запутано всё. Да и улицы далеко не всегда прямые. Зато место престижное, здесь из городской, да и областной верхушки многие имели счастье проживать до войны. До Кавино двадцать минут на машине, да и то из-за делавшей петлю между двумя горками дороги – по прямой было бы ещё меньше.

– Собак нет, – кивнул Шлёма и вытер вспотевшую лысину.

Его до боли мирный вид резко контрастировал с камуфляжем, разгрузкой, берцами и автоматом в руках. А что делать? Воевать пришлось всем, кто может. И кто хочет, конечно – нежелающие давно испарил