Одеон

Екатерина Вадимовна Майорова

Рита – жертва абьюзивных отношений. Сначала это отец, а после муж. Она понимает, что так больше не может, но как иначе – не представляет. Рита решает сбежать в Париж к своей кузине Саше, которая вхожа в русскую эмигрантскую тусовку, поддерживает идеи феминизма и изучает французскую литературу в Сорбонне. Поначалу кажется, что побег удался, пока Рита не заводит роман с лидером российской оппозиции, что очень не нравится её мужу чиновнику и отцу, чье имя можно найти в списке Forbes. Рита сбежала, но удастся ли ей добежать? Содержит нецензурную брань.

Все персонажи вымышлены, любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Altro ? correre, altro ? arrivare.

Итальянская пословица

1

Снова выкидыш. В этот раз даже не стала обращаться к врачу. Первые пять походов ограничились осмотром и предписанием покоя, вряд ли что-то изменится в шестой раз.

Вытерев слёзы и смыв с бёдер кровь, я надела свежую пижаму и позвала Розу, чтобы она убралась в ванной. Кровь была на светлом полу и белом коврике. Сгусток я смыла в унитаз. Оставлять это на домработницу было чересчур.

Я не знала, что беременна. После трёх ЭКО, два из которых не дали результата, а третий закончился выкидышем, я не ждала, что сама смогу забеременеть. Ребёнок не хотел оставаться во мне.

Перед тем, как выйти из ванны и позвать Розу, я взвесилась. 49.8. Эти попытки произвести ему на свет наследника выжали из меня всю плоть и вымотали душу.

Столкнувшись с домработницей в дверном проёме, я слегка улыбнулась и быстро ушла из комнаты. Меньше всего хотелось сочувствующих взглядов.

Внизу была ещё прислуга, и я, неуверенно промямлив на ломаном французском что-то типа «я справлюсь сама», спустилась в погреб. Пройдя вдоль бесконечных рядов тёмных бутылок, я дошла до дальнего стеллажа и взяла прованское розе, которое нам рекомендовал местный энолог. Двух бутылок должно хватить. Если же не хватит – попрошу дворецкого принести ещё, а пока мне хотелось побыть одной.

Я испытывала отвращение к погребу. Всё случилось во время рождественской вечеринки. Дело близилось к обмену подарками, а так как нас было 28 человек, мы решили не затягивать: впереди ждал фейерверк и бельгийский торт. Подруга сказала, что нигде не может найти Алёну и Пашу. Паша – мой муж, а Алёна – жена друга Паши, с которым у них был совместный оффшорный бизнес: друг пиздил, а Паша помогал.

Я обошла весь дом, их нигде не было. Решила спуститься в погреб: вдруг они пошли за вином.

Поначалу даже звуков никаких не было. «Наверное, их там нет» – решила я, но всё же продолжила спускаться. Мгновение… Лишь оно разделило мою жизнь на до и после.

На коленях стоял мой муж Павел и делал куннилингус Алёне. Колготки были спущены, трусы – тоже, платье задрано, глаза закрыты, а на губах застывший стон.

Я ничего не сказала. Тихо развернулась и быстро поднялась наверх.

Ни тогда, ни позже я не проронила ни слова, ни слезинки. Я просто умерла. Через три дня я потеряла последнего ребёнка, перед тем, как мы перешли к ЭКО. Тогда я лишь молилась, чтобы какая-нибудь из его шлюх забеременела, и видимость брака закончилась. Но этого не происходило. Паша не хотел разводиться. А я – не знала, чего хотела.

Я закрылась с бутылками в своей мастерской. Глупо было называть эту комнату так, ведь я в ней ничего толком не делала. Но «кабинет» звучало ещё комичнее, поэтому пусть уж лучше «мастерская».

Открыв бутылку штопором, который каждый день ждал своего часа в верхнем ящике стола, я села в зелёное кресло в углу комнаты и начала потягивать вино. В комнате пахло свежестью и терпкой осенней прохладой – окно было приоткрыто.

«Рит, пошли!», – в голове прозвучал голос из прошлого, а вслед за ним начали сменяться картинки, которые были и будут самыми счастливыми воспоминаниями.

Паша берёт меня за руку. Я, сдуваемая ветрами парижской улицы Одеон, поднимаю голову и смотрю на последний этаж дома, а потом иду за Пашей. Мы заходим внутрь и поднимаемся по винтовой лестнице.

Запыхавшиеся, мы останавливаемся у деревянной серой двери с золотой круглой ручкой, Паша достаёт из кармана ключ,