Какая-то грусть, какая-то печать посещает меня постоянно. На протяжении уже довольно большего времени, несколько лет. Когда я утратил эту способность праздно проводить время, не думая ни о чем? И когда это началось, что я превратился в старика? Не внешне конечно – снаружи я все еще молод и привлекателен. Но голове моей как будто уже шестой десяток, будто я уже столько всего прошел. Будто я столько всего уже увидел, что для меня все потеряло смысл и многое стало неинтересно. В какой-то из дней я понял, что есть так мало вещей, которые могут меня заинтересовать. Да и те постепенно испаряются, оставляя после себя лишь надежду, что я смогу найти еще что-то увлекательное или хотя бы занятное для себя.

Отчасти, я думаю, виноват нарциссизм. Ведь благодаря ему я чувствую себя так, как будто я властелин мира и познал уже все, на что у простых смертных уходит не одна жизнь. Я понял, что важность моя – это аксиома, и не нужно ее постоянно доказывать ни себе, ни другим. И отсюда это абсолютное нежелание куда-либо идти или ехать. Я ничего там не найду такого, что меня сможет впечатлить. Если только порадует или расстроит. В любом случае это будет или то, что создал человек, или то, что он еще не успел разрушить. Другого здесь нет, здесь, на этой земле, куда можно долететь или доехать. А потому остается наблюдать лишь на перетягивание каната между чудом природы и верхом пищевой цепочки. А зрелище это так себе. Природа зачастую проигрывает, хотя она и неплохо потом мстит. У нее неплохое чувство юмора. И жалкие людишки бегут вон, лишь только природа оскалит клыки и покажет, кто здесь истинный хозяин и кого по-настоящему надо уважать. А не тех, кого они сами себе придумали.

Моя преждевременная старость накладывает большой отпечаток на всю мою жизнь. Взрослые люди должны меня понять, ведь когда они избавляются от социальных и семейных оков, и больше никому на этом свете ничего не должны, когда они послужили и своей стране, и своей семье, и у них еще остались силы, чтобы жить. Они оказываются в определенном вакууме. Ведь все, что раньше имело хоть какой-то смысл, теперь его потеряло.

Особенно мужчины должны понимать меня, ведь в их природе так заложено, что нужно постоянно кому-то что-то доказывать. Участвовать, сознательно или бессознательно, в постоянных играх. По-другому мужчины попросту не умеют, ведь для них каждый день – это Колизей, где должны доказывать себе и окружающим, что они сильнее. И вот когда эта психологическая необходимость отпадает, все теряет свои краски, и вряд ли что-либо может их вернуть.

Впрочем мужчины, как собаки, бегущие за машиной. Они бегут, грызут друг друга, обманывают, подставляют, чтобы первым догнать эту машину, и мало кто вообще может догнать ее. Но, только догнав, они понимают, как бесполезен был этот забег. Но против мужской природы тяжело идти, поэтому только в конце пути они осознают это или так и падают замертво во время очередной погони. Поэтому я почти каждый день должен вставать с мыслью: а зачем это все? И постоянно придумывать цель для этого дня, недели или года.

У меня есть способности, но они мне не очень-то нужны. Кто-то, наверное, был бы рад, если бы все, за что он брался, у него получалось, ведь это дар. Но только не я – для меня это скорее проклятье. Да, у меня получается все, что хочу, но вот только зачем мне это все надо? Я могу написать книгу, неплохую, многим она понравится, и, если я напишу еще десяток, наверное, меня признают. А куда им деваться? Появится орава поклонников, и меня будут всюду приглашать. Потом я открою школу и буду учить других писать книги.

Я только бы этим и занимался. Писал бы и учил других делать то же самое. Но это ничего бы не изменило в глобальном план, поэтому какой в этом смыл? То же самое касается и любого творчества, и любой науки. Ведь сколько бы ты не творил и не учил, всегда найдется человек, который в это время занимался совершенно противоположной деятельностью. Поговорка, придуманная мной, звучит следующим образом – «Ты умен настолько, насколько глуп твой сосед», и сколько бы ты не старался, в среднем вы оба на одном уровне. Чем больше ты работа