Лиза в ссылке

Евгения Теплова

Пятнадцатилетнюю Лизу «ссылают» к бабушке в деревню. Там её ждёт множество открытий…

Лиза сидела на полу посреди комнаты и разглядывала на выцветшем ковре узоры, которые лет десять назад таили столько тайн, а пятнадцатилетней Лизе не могли уже поведать ничего. Становилось душно: солнце поднялось уже высоко, а свежему ветру недоставало сил пробиться через натянутую на окно марлю.

За окном надрывались кузнечики. А на первом этаже прабабка гремела посудой. «Когда же она, наконец, пойдёт в огород?» Лиза посмотрела на старые часы, минутная стрелка которых двигалась рывками, будто из последних сил, подолгу дрожа на каждом шагу. Часы показывали почти двенадцать, а, значит, бабушка уже вернулась из огорода и занялась обедом.

Увы, завтрак в одиночестве Лизе не светил. Она злилась, но добравшиеся с кухни ароматы заставили её подняться, и Лиза поплелась по скрипучей лестнице вниз.

– Доброе утро! – буркнула она бабушке по дороге к умывальнику.

– Твоя каша в подушках, – подсказала та, когда Лиза вернулась.

– Не хочу кашу, – ответила Лиза и стала искать половник.

– Как спалось-то?

– Нормально.

– А мне опять этот кошмар снился, – пожаловалась бабушка.

«Только не это», – успела подумать Лиза.

– Будто я сухарь с сахаром съела, – продолжила бабушка. – Опомнилась и давай его из зубов выковыривать. И не могу понять, проглотила кусочек или смогу выплюнуть.

Лиза, отвернувшись, скривилась в отвращении.

– Ну проглотишь – и что? – почти крикнула она, и бабушка вздрогнула.

– Да врач-то запретил. Ну, извини, извини, рассказывала уже, да?

– Три раза, – подтвердила Лиза.

– Дырявая голова стала. Бестолковая.

Лиза нашла половник и запустила его в кастрюлю.

– Погоди, не доварился ещё.

«Вот и хорошо, – подумала Лиза. – Есть шанс поесть, пока бабушка ещё готовит».

И она молча налила себе большую тарелку наваристого борща.

– Горячо сыро не бывает? – посмеялась бабушка.

Лиза знала, что она так пошутит. Села за стол и с аппетитом принялась за еду.

Бабушка выключила суп, поставила рагу на маленький огонь и уселась напротив, как обычно, подперев рукой двойной подбородок. Лиза не поднимала глаз – она терпеть не могла этот полный обожания взгляд.

– Какая ж ты у меня красавица выросла, – затележила бабушка. – Глазки чёрненькие, губки бантиком, пальчики, как у пианисточки. Ты только бровки не хмурь – раньше времени морщинки появятся.

«Началось», – вздохнула про себя Лиза.

– А я, между прочим, в молодости тоже ничего была – видела карточки?

Лиза кивнула.

– А какие я себе платья шила – все подружки завидовали. Мастерица была. Капроновые колготы волосами штопала, ко мне, бывало, очередь выстраивалась.

Лиза отправилась за рагу.

«Пойти, что ли, на улицу», – подумала она. Но, мельком взглянув на бабушку, пожалела её. – Сейчас женихами будет хвастаться».

Рагу получилось вкуснейшее: мясо таяло во рту, а картошка и овощи в идеальной кондиции.

– И женихи завидные были, – бабушка кокетливо вытянула губы трубочкой. – Генеральский сынок ко мне сватался. И дипломат один, послом потом стал. Но прадед твой, болтун эдакий, лапши на уши навешал и всех обскакал.

Бабушка с трудом подбирала слова, часто пользовалась устойчивыми выражениями и присказками, иногда не к месту.

«Какой ещё лапши», – хотела было возразить Лиза, но сдержалась. Прадеда она, правда, не застала. Да что там говорить, и дед, их единственный сын, умер до её рождения. Но вот Лизин папа отзывался о своём деде с восхищением: статный красавец, начитанный, честный и на все руки мастер. Поэтому эпитеты вроде «болтун эдакий» вызывали у Лизы протест и раздражение.

Лиза, наконец, подняла глаза: желтоватая старческая кожа с сеткой морщин и большой бородавкой на щеке вызывала у неё брезгливость. В детстве она называла эту бородавку изюмчиком и норовила сковырнуть. Брр… Живя неделю с прабабушкой, Лиза частенько думала о том, что нет никакого смысла доживать до 88 лет. И 60 вполне достаточно.

– Пойду прогуляюсь, – Лиза поднялась, вытерев губы ладонью.

– Только с Урфином! – крикнула бабушка вслед.

Лиза вздохнула и пошла отвязывать большого, старого пса, дремл