Дубли

Сергей Юрьевич Ростовцев

Описанные события, имена, фамилии, даты – подлинны. Несовпадения – исключены. Вы можете считать, что это фантастика, типа «Попаданцы». Но не верьте скептикам. Вы читаете подлинную историю. Возможно я, как одно из действующих лиц этого повествования, что-то и приукрасил. Возможно. И поверьте, что мне иногда…, бывает, очень жалко, что всё это не фантастика. Бывает и наоборот. И, в конце концов, какая разница сколько звёзд в Большой Медведице, семь или восемь? Земля, она один, два или три – это всё равно Родина. Дубль третьего поколения, Серёга Зёга Ростовцев.

Книга первая: По дневнику Хлызова.

Преамбула

А голос в телефонной трубке ранит.

Он будит в нас ушедшие мечты.

Тебя я помню в лёгком сарафане,

Но почему-то растворилась в прошлом ты.

Я, Сергей Ростовцев, молодой человек лет шестидесяти, проснулся в восемь часов утра, в съемной квартире, в Израиле, в двадцать первом веке. Проснулся от того, что мой сотовый телефон яростно звонил.

Именно телефон, а не будильник. Будильники я в своём доме истребил. Но кому в такую рань не спится? Наверное, с работы. Там у них какая-то программа не пошла. Сейчас будут строго спрашивать, почему меня нет на работе.

Вообще-то, я работаю с восьми. Но, ни разу в своей программистской жизни не приехал на работу вовремя. Если приехать, не выспавшись, так весь день только и мыслей будет, как бы поспать. Какое-то время назад мне разрешили приезжать с девяти. С тех пор, если я приезжаю с восьми до пол-одиннадцатого, это считается вовремя. Если позже – нужно предупреждать. Но периодически…. Я взял трубку.

– Алё.

– Привет! – раздался в трубке такой знакомый и так давно не слышимый женский голос. – Проснулся? Через десять минут жду тебя у Ангела. Увидишь меня – иди следом.

– Иду.

«Ангел» – заведение в Ришон ле-Ционе, на углу Жаботински и Олей Гордон, чуть выше филармонии. Я даже не знаю, что там внутри. Но знали о том, что это наше обычное место свиданий, только…. Черт побери! Откуда Яна знает, об «Ангеле»?

Когда я увидел Яну, она глянула на часы и пошла вверх по улице Жаботински.

Совсем ведь пятидесятилетняя старушка. Она постарела, но фигура была по-прежнему стройной, и шла она, не горбясь, а хорошей спортивной походкой. По сравнению с ней, я не шел, а ковылял. Да разве только по сравнению с ней?

На углу улиц Герцль и Жаботинского – небольшой сквер, закрытый растительностью со всех сторон, кроме домов к которым он примыкает.

Яна села на лавочку и открыла какую-то книгу.

Я сел рядом.

– Без резких движений – сказала Яна, правильно угадав мои желания. Хотелось обнять и расцеловать её прямо тут.

– Я встану, а ты возьмешь книгу.

– А что такая секретность?

– Бережёного, Бог бережет.

– Да нет тут никого. А хочешь, подойди, вон, к остановке автобуса. Потом сядем по одному и на заднее сидение. В эту сторону свободных мест всегда куча. Хотя лучше бы ко мне.

– Ладно. Поговорим пару минут здесь. Бог не выдаст, свинья не съест. Это Валеркин дневник или мемуары…. Уж не знаю, как это определить. Я его обработать не смогу, да и как потом опубликовать, не представляю. Ну а ты свое пожил… и поживешь ещё. Взгляни.

Она положила свою книгу, и я понял, что в обложке от Вайнеров вшита рукописная, очень толстая тетрадь.

– Давно он у тебя?

– Дневник? Да. Валерка… как знал. За две недели до событий привез его мне и попросил, чтобы он пока у меня побыл. Разрешил почитать.

Валерка погиб в автокатастрофе, и я об этом знал.

Подержав несколько секунд обложку Вайнеров в руках, я открыл тетрадь…

Первая часть Без возврата

Поиски дохода

Планеты, уважаемые зрители!

Советские, вас лучше и умней.

Природа вас талантами обидела?

А мы страдаем скромностью своей.

Валерий Хлызов, долговязый парень, за тридцать, с залысинами по бокам своего морщинистого лба, работал гидробиологом в НИИ днепропетровского университета.

Работа у него была весёлая. Два раза в месяц, «от семьи, от детей», как он любил говорить, на небольшом пароходике, он «сотоварищи» и, самое главное, «соподруги», отправлялся вниз или вверх по течению Днепра. Они отлавливали сетью рыб, которых считали, документи