Письма к козьему богу

Олег Кот

Подлинная история чтеца на сельском приходе. Эта книга о том, о чем не пишут православные СМИ. Систематические гонения верующих в сегодняшней России психиатрической службой. Постановка на психиатрический учет только за крест в руке. Травля неугодных и уголовное преследование руками церковного актива на самих приходах. Сегодняшняя жизнь приходов РПЦ МП без ретуши, цензуры и молчания о наболевшем. Последствия массовой вербовки в монашество в начале девяностых. Наказание неугодным: предание сатане в измождение плоти. Только реальные факты в режиме дневника действующего прихода РПЦ МП. Содержит нецензурную брань.

Предисловие

Христиане всегда собираются ради благих целей, отмечали язычники четвертого века, но все и всегда кончается у них преступлением, а чаще всего – убийством…

Закулиса церковных приходов. Она есть или это чистой воды вымысел? Как живется приходам Русской Православной Церкви МП в сельской глубинке до и после церковных служб? Есть ли у них ключ к успеху? Немногие приходы процветают. Число захиревших приходов никто толком не знает. Статистика закрыта. Публикуются только успехи. Эта повесть о таком ключе или лучше сказать, человеке, который отказался от ключа, что открывает двери не только сельской церкви, но и дверь царствия небесного.

Его отступничество мало кто почувствовал. Разве что ангел Господень пролил горячую слезу перед престолом Владыки Царя Небесного. Такое проходит мимо людей, всецело занятых сплетнями и пересудами. Но с того часа злой рок не отступал от вновь открытого храма в маленьком ткацком поселке. В церкви, куда нас забросила война, все словно спотыкались о груды битых черепков, раня друг друга. Нестроения, тающий на глазах жиденький ряд прихожанок, алтарь из пенопласта, размазанный толстым слоем бронзовой краски, текущие ведрами воды потолки были и есть постоянными атрибутами церкви Преображения Господня.

Мне пришлось подменять там разбежавшихся чтецов и пономаря несколько лет. Таких приходов хоть отбавляй на просторах матушки-Руси. Понимая, что прах под ногами бился когда-то полноценной жизнью, стал собирать все, что еще можно было собрать. А когда собрал все воедино, то получился дивной красоты потир[1 - Потир – чаша для причащения. В некоторых монастырях в ней освящают вино и елей для соборования и мажут кистью прямо из потира (примечание автора).] священника, брошенный кем-то за церковный порог.

Схиархимандрит Зосима (Сокур), Никольское 17. 08. 1998

– Служи Богу в деревне. – монах встал со своего кресла.

Меняясь в лице от нестерпимой боли, дошел к стопке картонных ящиков в углу, и стал рыться в одном из них.

– Я вот Ему всю жизнь прослужил в деревне и не жалею. Здесь мне спокойнее.

С этими словами он подал мне тоненькую книжку. «Рассказы сельских священников» Саратов, 1996 год. С обложки на меня глянула бедная церковь с амбарным замком на дверях. Обвалившаяся штукатурка, вороны над крышей, стрельчатые окна, покосившаяся ограда, бескрайние заброшенные поля. Мать, только увидела ту книгу, в рев. Ее не проведешь. Кроме горя и нищеты нам никто и ничего не дарил.

Это было похоже на рождественский подарок 1995 года игумена Бориса (Храмцова) в Гефсиманском скиту. Тоненькая брошюрка «Неупиваемая чаша» освобождала любого, кто читал акафист Деве Марии от желания выпить, покурить или уколоться. Но только, если ты читал именно ту крошечную брошюру на грязной скрепке. Побочное действие – расслабление[2 - Расслаблением в православии называется полная или частичная инвалидность, неизлечимая по своему характеру (примечание автора).] до конца дней. Даже трижды прочитав акафист из брошюрки Бориса, люди превращались в руины. Но переставали пить. Навсегда.

«Больше десяти раз не читай, иначе костей не соберешь», – услышал я голос от иконы Богородицы, читая в третий раз тот незабвенный акафист. Я и прочел его ровно десять раз. Мучения от бесов не заставили себя ждать. Одиночество, болезни и нищету мне подали еще до Бориса. А от желания выпить меня не нужно было освобождать. Я не пил, не курил, не глотал таблеток, не кололся и не блудил. Исследовав все действия этой