Легко ли быть духовным отцом

Мирослав Юрьевич Бакулин

В новом сборнике Мирослава Бакулина – современный патерик про утешительного сибирского батюшку отца Фому и рассказы, пронзительные, яркие, то смешные, то жуткие. Их герои – священники и прихожане, верующие и атеисты, бандиты и ангелы, алкоголики и трезвенные фарисеи… Фирменный стиль автора превращает обыденность в фантасмагорию – но вера, любовь и доброта остаются в любой реальности.

Мирослав Бакулин

Легко ли быть духовным отцом

© ООО ТД «Никея», 2020

© Бакулин М.Ю., 2020

Отец Фома

Отец Фома родился в середине пятидесятых на Урале в семье рабочего. Окончил среднюю школу, потом зооветтехникум. Каким-то чудом поступил в Московскую консерваторию, но после второго курса ушел в Ветеринарную академию им. Скрябина, по окончании которой был зачислен на должность научного сотрудника во Всесоюзный научно-исследовательский институт ветеринарной энтомологии. Потом защитил кандидатскую диссертацию, стал старшим научным сотрудником.

В августе 1992 года он принял постриг с именем Фома. В этом же году рукоположен в сан диакона, в следующем, на Рождество, – в сан иеромонаха. В 1995 году возведен в сан игумена. О нем я впервые услышал от диакона Николая: «Мал золотник, да дорог». Сказал он это, как будто забивал гвоздь в гроб невидимого противника, который, видимо, имел в виду «мал клоп, да вонюч». Почему, я понял, только оказавшись в Крестовоздвиженском храме на вечернем богослужении. Это было как раз время, когда я остался без своего первого «молчаливого» духовника и, окормляясь книгами митрополита Сурожского Антония, молился и искал себе духовного наставника. То, что я увидел в храме, вызвало во мне самые сильные чувства. После милой и ухоженной, домашней Всесвятской церкви меня встретила «мерзость запустения». Основной неф был весь разбит: его когда-то разделили на два этажа и сделали здесь танцульку студклуба строительного института. Кругом валялись бутылки, мусор, в алтарной части стоял сломанный грузовик на спущенных шинах. Служба проходила в соседнем малом Никольском приделе. Впотьмах стояли мужики и женщины со свечами в руках. Было жутко холодно, потому что отопление не работало, не было электричества. И вот на солее появляется невысокого росточка священник, у которого под фелонью и ризой явно было не менее пары свитеров, с редким голосом – контртенором, соединяющим самый низкий женский и самый высокий мужской тембры. Голосом, звучащим остро, как самые позывы совести, возглашает: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа». И вся церковь ответствовала не менее огненно: «И ныне и присно, и во веки веков!» Я был потрясен. Где я? Не в катакомбах ли первых христиан?

Родился он в деревне под Тобольском. Прихожане говорили, что родителям не нравилось его хождение в церковь. К церкви его приучили старики. Часто он на покосе много слушал от старших людей про Бога. Много рассказывал и родной дед, с которым они лопатами копали карасей в речном иле, когда старицы пересыхали по осени.

Мама ругалась на его церковность, и он нашел замечательный способ все-таки ходить в храм. Покупал билет в кино и уверял, что идет на киносеанс. А сам шел в церковь, пономарил, пел на клиросе, звонил в колокола. И при этом у него был брат-близнец, который пошел по другому пути и поэтому рано спился. Сам отец Фома, как микробиолог, считал, что выпивать можно только понемножку для отдохновения, но именно не вина, а водки, и потом поспать для отдыха. Даже одному профессору, бросившему алкоголь, говорил, что совсем не пить – это гордыня. Но при этом рассказывал, как они студентами раз поставили вино из ягод и однажды на вечеринке пили много этого вина, а затем на свету увидели, что там, кроме ягод, на дне много тараканов. Это отбило охоту на вино. А потом и вовсе перестал употреблять спиртное после того, как одна бесноватая обличила его на весь скит: «Иеромонах, а водку пьет!»

Понятно было, почему отец Фома стал монахом, а не женился. Однажды его с иподьяконом зазвали на квартирный разговор преподаватели местного медицинского колледжа. Преподаватели начинали потихоньку приходить к вере и хотели