Ты в своем уме, Кать?

Магдалина Шасть

Девушка из порядочной семьи Светлана хорошо знает анатомию человека, но совсем не разбирается в мужчинах. Снова и снова натыкаясь на грубость и насилие со стороны противоположного пола, она неожиданно открывает в своей душе новые грани. Кто жертва, а кто преступник, когда тебя съедает то зудящая похоть, то жажда власти? И так ли невинна Светлана, как кажется на первый взгляд? Содержит нецензурную брань.

Светка с тоской посмотрелась в зеркало и протяжно вздохнула. Чертова аллергия! Мерзкие мошки! Нижняя часть миловидного личика напоминала тяжелую бульдожью пасть, особенно, если повернуться влево. Еще и чешется. Охренеть! Слава богу, что она работает медсестрой и может использовать медицинскую маску. Хоть какой-то бонус. Хоть какой-то. А ведь все так красиво начиналось! Захотелось разрыдаться и побежать на реку топиться.

В прошлом году Светлана вынуждена была взять академ. Внутренняя электропроводка будущего светила оперативной хирургии и топографической анатомии, внезапно коротнула, и лампочка внутри светлой во всех отношениях головы погасла с подозрительной вонью. Короче, Светка нажралась бабушкиных таблеток от давления и проснулась в реанимации уже совсем другой девочкой. Бледной, немощной и, казалось, навсегда погасшей, гражданкой без прошлого, по которой плачет дурдом.

–Светочка, Светочка, зачем же так? – суетливо погладила ее горячей ладонью по покрывшемуся испариной плечу мать, кандидат наук и вообще непревзойденная отличница, для которой дочь-суицидница казалась каким-то невиданным доселе позором семьи и ее личным педагогическим фиаско.

–А ничего! – зло пробурчала в ответ еще совсем недавно миролюбивая, до тошноты, Светка, – Нормально надо дочерей воспитывать! Нормально, слышишь ты?

–Да мы…, да я…, -охреневшая от неожиданного дерзкого выпада своей послушной и вежливой девочки, мать не находила слов, – Что ж ты говоришь? Да разве не нормально?! Да я столько литературы перелопатила по педагогике! Да ты…

–Любить надо дочерей! Книжки она читала, – невежливо перебила возмущенную мать злая на весь мир Светка, сурово сдвинув белесые брови, – Толку от твоих книжек, только гнобила меня. Ты вообще знаешь, чего я хочу? Хоть раз спрашивала?

–Дай тебе волю, ты бы так и осталась никчемной мойщицей уток, лишь бы к женатику своему ближе. Спасибо мне скажи!

–Спасибо. Уходи.

–Смелая такая? Смелая?! Да кто ты без меня? Кто ты без отца?

–Человек я. Человек. Поняла?

–Человек, – передразнила мать, нарочито пискляво, – Только одна тебе дорога: под мостом по рукам ходить, без образования! Дура! Знаю я из-за кого ты корчишь тут больную! Думаешь, придет к тебе? Никому, кроме нас с отцом не нужна. Никому, поняла?

Молоденькая медсестра в белой шапочке и с флаконом прозрачного раствора в руках ненароком прервала поток нравоучительной брани, готовой опрометчиво сорваться с губ оскорбленной неблагодарностью матери.

–Ты отдыхай, Света, это у тебя от шока, – моментально взяла себя в руки родственница и нарочито величественно покинула палату, неодобрительно сверкнув красивыми голубыми глазами в сторону душевнобольной дочери.

–Какая у Вас мама красивая, прям у-ух, – восхищенно присвистнула сестричка, дружелюбно улыбаясь депрессивной пациентке ослепительно белыми зубами.

–Ага, ненавижу ее! – Светкины веки в один миг покраснели, а голос опасно задрожал, – Ненавижу ее. Лживую, лицемерную!!!

–Я лучше доктора позову. Сейчас-сейчас! – девчонка в белом халате посуровела и проворно попятилась к выходу, опасаясь очередной истерики, так и не поставив Светке капельницы.

Мгновением позже, усмиряющее гордыню колдовство привычным теплом защекотало пугливую Светкину вену, опрокидывая ее в потустороннее царство вечного покоя и единства со всем сущим.

Когда Виталик приехал к ней на той неделе, в компании малознакомого приятеля, такой родной, но в тоже время недоступный, она, уверенная, что услышит извинения и предложение начать все заново, ни секунды не сомневаясь, села в машину, как последняя лохушка.

–Поехали в объезд, – всю дорогу торопил водителя здоровенный детина с квадратной челюстью, которого Светка,