Три грозы

Игорь Николаевич Макаров

В сущности это не один сборник, а два: "Три грозы" и "Вариации" и часть третьего:"Чёрная богиня". Пришлось слепить их в один из-за требований к размеру книги. Может быть это и к лучшему.

Молчу. Язык красноречивый…

Молчу. Язык красноречивый,

Что обещал любовь, присох.

В душе буран кипит ретивый,

И я к словам почти оглох.

Любовь минула, как болезнь проходит.

Теперь я не молюсь, а с холодом гляжу.

Спокойствие, как благодать нисходит,

А чувства уж прогнать я прочь спешу.

Уж между нами годы и пространства,

Меж нами связь потеряна давно,

Гостиниц холостятское убранство

И с женщинами выпито вино.

Сказать тебе слова-прощанья,

Я не могу. Прости меня! Прости!

Что пользы? И ещё одно признание?

Всё кончено. Осталось лишь уйти.

Всё кончено и даже нет надежды-

В душе моей звучит струной,

И сняты бесполезные одежды,

И я давно тобою не больной.

Пусть я молился и с презреньем

Я на любовь других смотрел,

Но не терзаюсь мукой и сомнением,

Что от тебя уйти посмел.

х х х х

Теперь молчу. Язык красноречивый

Шептал всё о любви, но смолк

И образ дальний, всё же милый

Всё жив, а был ли в этом толк?

Пусть бал кипит…

Пусть бал кипит

И брызжут пеной вина,

И кубок твой налит,

И дна в нём и не видно.

Но мертвый ты.

И лишь последние скоты

Смеются, позабывши смерть,

Топча могилы хладной твердь.

Целуются под похоронный марш,

И на покойника марают шаржи,

И спичи говорят смеясь,

Жратвой обильною давясь,

С ранья до риз уже напившись,

К обеду крепко похмелившись…

И танцевать давно готовы,

Вы не молчите, скорбны и суровы.

И мысли эти вам тошны,

И вы уж в мыслях-то грешны,

Вам просто это не дано,

Прося одно: "А где ж ещё вино?"

Забыв, что на могилах пляшите,

Забыв о будущем своем и нашем.

Но бал кипит

И вина брызжут пеной,

И кубок твой разлит

Похабною изменой.

ВАРИАЦИИ

Бог мой, мой крест,

Хоть я не богомольный

И твой прощальный жест

Я оценить не склонен.

Свобода что?

Лишь мелочь. Лишь мгновение.

Оценит кто?

Всё горечь. Всё сомнение.

Куда идти?

Что ждёт меня в пути?

Нет пристани и постоянства,

Лишь холод жуткий, спазмы пьянства.

Друзья веселые и гонки под луной,

Объятья жаркие с другой,

И лес прозрачный.

Снег в холодном свете.

Пейзаж тяжелый, жуткий, мрачный,

И огонёк далекий на примете.

Погост старинный. Чахлые кресты,

Где, может быть, лежишь давно уж ты.

Бог мой. Мой крест.

Я всё ж не богомольный,

И твой случайный жест

Я оценить не склонен.

ВАРИАЦИИ

(Молитва)

Мой бог. Мой ангел. Моя плоть.

И я молюсь, хоть я не богомолен.

Мой бог. Мой ангел. Моя плоть,

Хоть я к иллюзиям несклонен.

Мой бог. Мой ангел. Моя плоть.

Ты не придёшь. И это невозможно:

Шаг сделан и вернуть былое сложно.

Мой бог. Мой ангел. Моя плоть.

И я молюсь: былое не разбить, не расколоть.

Когда толпа мирские блага…

Когда толпа мирские блага

Ругаясь, делит за спиной,

Их злобная, ничтожная отвага

Витает мрачно надо мной.

Я ухожу. Что пользы в этом,

Когда зверья сбежится рой,

И представляется кончиной света

Делёж подобный мне порой.

И что делить? Сгорит всё это

В огне бушующих времён,

И есть вернейшая примета-

Что след бредет Армагеддон.

Я ухожу. Делитесь меж собою.

Ведь пользы в этом ни на грош:

Грызясь, вы захлебнетесь кровью,

Но не закончите вы свой делёж.

х х х х

Когда толпа мирские блага

Ругаясь, делят меж собой,

Кипит, кипит хмельная брага,

Клокочет, пенится покой.

Поцелуями измучен – не проснусь…

Поцелуями измучен – не проснусь,

Ласками тебя утешить – не берусь.

Я устал, любви потехи – не влекут,

И минуты, лишь минуты мимо – всё текут.

Не зови любви мгновенья – их уж нет,

Не включай свои сомненья в сей сюжет.

Всё пройдет, усталость минет и любовь придёт,

И минута неги на небе взойдёт.

От варягов и греков…

От варягов и греков

мы ведём свой век,

Ни на что уж не способный

русский человек.

Словно с вами не ходили

по морям чужим,

Словно голов не рубили

в битвах буйных им.

На пороге мы Европы

словно не стоим.

Не понятны мы до ныне

всё же им.

х х х х

От варягов и греков

мы ведём свой век,

Ты проснешься, наконец-то,

русский