Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

Иван Викторович Быков

Анна, обычная девушка, служит на Границе. Необычно служит на необычной Границе. В какой-то момент она оказывается в центре интриг и сражений, измен и разоблачений. Хозяева и боги – кто же на самом деле правит нашим (да и не только нашим) миром? Мужчины и женщины – как склонить колени, чтобы возвеличить свободу и достоинство? Ошибки всемогущих, сражения сильных, победы покорных. Битвы философов, откровения богов, бондаж и доминирование, достойный ответ всей полусотне цветов и оттенков, написанный со знанием Темы, удивительная любовь в удивительных обстоятельствах, дерзкий вызов феминисткам или тонкий стеб над патриархальным укладом, скромность на грани порно – все это в новом детективно-фантастическом коктейле от мастера интеллектуальной прозы Ивана Быкова. Итак, Анна служила на Границе. Ну, как – служила? Ну, как – на Границе?..

Иван Быков

Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства

(БДСМ, или НЛП)

«Любовь к людям содержит и любовь к себе, ибо любовь к людям распространяется на самого человека, любящего людей. Нужно одинаково любить себя и других людей».

    «Мо-цзы», глава «Большой выбор»

Часть 1. Граница

«Необходимо знать, что определение возникло от подражания границам сёл и земельных наделов, ибо предки [наши], чтобы избежать двух крайностей – излишества и недостатка – установили Границы, дабы пользоваться своим и не трогать чужого».

    Езник Кохбаци. «Опровержение ересей»

1. Анна

Анна служила на Границе.

Ну, как – служила? Ну, как – на Границе?

Все служение Анны сводилось к немногому: выполнять то, что требуют, надевать то, что полагается по протоколу. Наверное, именно это называется службой. Во всяком случае, для женщины.

А вот с Границей были сложности. Собственно, не было никакой Границы. Или наоборот: была только Граница. Анна сама не смогла бы объяснить, где, что и когда происходит вокруг нее. Потому как не было на Границе никаких «где», «что» и «когда». А если и бывали, ьо лишь в очень торжественных случаях.

Место, время и события на Границе вообще не имели значения. Нет, конечно же, какие-то события происходили. Они, события, случались в прошлом, настоящем и будущем. Были привязаны ко времени. Они происходили близко и далеко. Были привязаны к месту. Но все это – события, время и место – абсолютно не имело значения здесь, на Границе времен, мест и событий.

И вот на такой Границе служила Анна.

Наверное, стоило бы юной пограничнице задуматься о значении (или бессмысленности?) сущего… Нет, Анна не позволяла себе задумываться о сущем. Или ей не давали думать о сущем. Или просто не было такого желания. Или не было сущего. Ну, вот, стоило подумать, и снова Анна запуталась.

Единственное, о чем думала она, так лишь о том, чтобы безупречно служить. Если Анна служила не безупречно, то ее наказывали. Это также входило в ее обязанности: делать промахи, чтобы наказывали. Но тут важно было соблюдать пропорции. Иначе могло и расплющить.

Самое страшное, что могло произойти с Анной, – изгнание. Изгнанным служителям назначали место, время и роль. И на этом заканчивалось все. «Безграничная Граница» сузилась бы до пределов одного из миров, до пределов короткого человеческого века. Потому как Граница означала бытие, а другие миры – все миры во всей их бесконечности и разнообразии – означали небытие.

Здесь и сейчас было всеобъемлюще; там, то и тогда являлось пустотой. Или не являлось? Может ли пустота являться чем-либо, хотя бы этой же пресловутой пустотой? Нет, не стоит об этом думать. Какое-то заигрывание с логическим позитивизмом выходит. А это мужская территория. Это их служение. Каждый должен быть на своем месте, держать оборону на своем рубеже.

И потому Анна старалась служить исправно. Тем более, что это было не сложно и – главное! – доставляло удовольствие. Служила границе и Хозяину. Или Хозяину и Границе, но это новый повод для путаницы. А за путаницу – наказывают.

Хозяин был один. А иначе и быть не могло. И Хозяин был добр. В меру. Именно он назначал протокол нарядов и некоторые простые действия. Но Анна