Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних?», потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом. (Еккл. 7. 10)

I

Заснеженная веток кутерьма,

Запутанность разбойных лабиринтов,

Где сотни лет хранит добычу флинтов

Извечный страж – египетская тьма…

За ветками притихших окон свет

Прикрытый, перекрашенный, согретый,

Уж гаснущий, но где-то недопетый,

Оставивший в случайных душах след…

И ветки те дрожат в кромешной тьме,

Зачеркивая яркие квадраты,

Как будто бы квадраты виноваты

В случившейся не вовремя зиме…

Под ветками прохожие идут,

Но не спешат разгадывать загадки…

У каждого задатки и закладки,

Свои дела и только свой маршрут…

Никто не остановится здесь вдруг,

Чтобы стоять, смотреть в чужие окна

Сквозь ветви, что как нервные волокна,

Изображают так корявый круг…

Неспешно вдаль ночная жизнь бежит,

И вечер преспокойно ночью станет,

Трамвай последний ночь звонком изранит,

А улицу от крупки всё першит…

А вот в квадратах окон всё не так!

Там жизнь другая, мир другой и люди…

И то, что было там, и то, что будет,

Поймет не всякий знающий мастак…

II

У нас жизнь горькая, всё топи да трясины,

Всё буераки, рытвины, канавы,

Да сухостой, да желтизна купавы,

Песок сыпучий, глина, ёлки, да осины…

И паутины маета, мотня по ветру,

Седые клочья серых прядей гривы,

Чужая пыль, как порохня с обрыва,

И километры по болотам, километры…

А иногда, и той-то нет, нет даже горькой…

Там жизни нет, но нету там и смерти!..

Лишь только нежить, нечисть, но не черти,

Все те, кто водится в болотах да под горкой…

Там леший, водяной да куляши оравой…

Шутник Аука да незрячий Листин

Не допускают никого до истин,

Ни прямо не пройти, ни слева и ни справа…

А дрекавац иль дрекавак – кто? зверь? иль птица?

А дивьи люди мор куют и оспу:

Одна рука, нога и глаз – всё просто!..

Всего по разу – так чему ж тогда дивиться!..

Еще шишимора живет, Кощей да Лихо…

А птиц немного, но бывают также…

То Алконост, то Гамаюн и даже

Из подземелья птица Сирин входит тихо…

Сюда приходят по указке, без подсказки…

Вот мара, мана, блазнь и морок, призрак…

Все разные, но есть единый признак:

Всё это наша старина и наши сказки…

У нас жизнь горькая, всё топи да трясины,

Всё буераки, рытвины, канавы,

Да сухостой, да желтизна купавы,

Песок сыпучий, глина, ёлки, да осины…

III

Я тебя потерял среди желтой хрустящей листвы,

Среди листьев кленовых, что лапами ноги хватают!..

И уже не сбежишь, хотя тут же виденье растает,

Но не пустят оковы из золота и синевы…

Здесь белесых туманов повисла молочная муть,

Укрывая проходы, где бродят угрюмо буканы,

Из берез и дождей в этом мире силки и капканы,

И живут здесь обман и подруга его баламуть…

Я тебя потерял в непролазном овраге сыром,

Позаросшем крапивой и сохлой травицей-дурманом…

Где лишь заячья кровь да кровавец еще для сакманов,

Где цветет лишь зазор, стыдоба да местами сором…

Чахнет терпкой черемухи горечью вяжущий куст,

Стонет в сырости девка, листы паутиной скрывая,