1. Время ещё терпит

Кажется, всё уже готово к судьбоносным поправкам в российскую Конституцию мутного времени 90-х годов. И рапорты уже несутся со всех сторон о готовности ко всероссийскому голосованию.

И кто-то наивно, но убеждённо полагает, что российскому народу нет больше никаких иных забот, кроме долга высоко осознанно вникать в разнообразие из них исходящих последствий на всю твою будущую жизнь, преобразуясь, по сути, в массовых всезнающих предсказателей.

И хоть кто-нибудь бы догадался статистически поинтересоваться и предварительно показать:

– что сегодня считают голосованием всероссийским (всенародным)? Всеми взрослыми гражданами, или всего лишь процентами от всего российского народа, со ссылкой на демократию, у которой просто нет общепризнанного научного определения;

– много ли простых россиян вчитывались в текст, дабы осознанно затем голосовать за поправки. Или по признанию многих – пусть грамотно этим занимаются лишь дотошные политики;

– и совсем не лишним был бы вопрос с учётом последствий мутных времён – до всех ли на периферии доходили брошюрки с Конституцией или по одной на местную администрацию? Все ли вообще добирались до грамоты, кроме самого минимума в условиях объявленной свободы профессий и челночных доходов от коммерции:

– каков достаточный процент уверенности в успехе всенародного обсуждения и принятия поправок, с учётом прокатившихся по России унизительных ярлыков «совков» и «комуняков» простому трудовому народу, с демонстративным расстрелом законной власти, им же представлявшей и варварским сносом памятников на особо показательном примере Дзержинского.

Ведь всё так по сей день и осталось попранным!

И, пожалуй, этого вполне достаточно для того, чтобы в очередной раз не угодить в ловушку с избитым оправданием тем, что хотели, как лучше, а получилось – как всегда, по примеру предыдущего, якобы, «всенародного» обсуждения и принятия Конституции РФ мутных 90-х годов.

А пройдёт время, и реформы 90-х тоже будут относить к прогрессивным или не очень, европейским цивилизованным или не очень, либеральным или скорее радикальным.

Но позвольте дать им исконно русскую оценку: – не были они ни теми, ни другими, поскольку по отношению к большинству простого трудового народа и государства Российского – оказались откровенно б е с с о в е с т н ы м и!

====

Рассказывают – вольготных дождались времён! Железный занавес подняли. Берлинскую стену разрушили. Границы сделали прозрачными, а зоны экономические свободными.

Не стало у Ильи Муромца особых забот-хлопот.

Тогда пошёл – налево. А там – Тайды да Эйвоны. Ахматти да Альпенгольды. Вернулся.

Пошёл – направо. А тут – Лореали да Элсевы. Памперсы да Пантины. Вернулся.

Пошёл – прямо.

И прямо к Мэрам, Префектам и Муниципалам с их Брендами.

А русские-то где-е-е-е – взревел Илья Муромец, ещё пристальнее всматриваясь в горизонты?

И впервые за всю свою богатырскую былинную историю, вдруг, не на шутку – растерялся от медвежьей нерасторопности с дураками и плохими дорогами.

Наконец, большинство простого народа русской нации осудили негативом со стороны возрождающейся православной конфессии.

====

Конечно же, очень заманчиво определять современный мир и рынок в нём – свободными, деловыми и толерантными. Только подобное определение, по меньшей мере, не менее расхожее, чем вроде того, как «весь мир представляется сплошной игрой талантливых актёров на подмостках жизненных коллизий».

И в отличие от устремления на постоянство экономического курса, с последовательным наращиванием благосостояния общества и жизненных прав человека – вынуждены делать исключительно рискованные ставки, с чисто вероятностным распределением оценок в зависимости от множества частных случайностей, возникающих тут и там с непременным чередованием прогресса, но и регресса с кризисами, банкротствами и не стихающими мытарствами по безработице.

Мытарствами по безработице, в которой статистику физических лиц, лишённых дохода – следовало бы умножать на число иждивенцев физического лица, лишённого дохода, и в любом случае постоянно возбуждающую гнетущую тенденцию неуверенности в каждом завтрашнем