С радостью

Когда зарницы время задувало

Дыханьем полутьмы, кидая в сон, —

С моей души снимая покрывало,

Заглядывал в глаза мои Харон.

Немой вопрос бил в сердце громче грома:

«Зачем?..» Но у меня сомненья нет.

Вдыхая содроганья окоёма,

«За радостью!» – кричала я в ответ.

И волны одинокого прощанья,

Теплом любви и нежности обдав,

Отхлынули в пучину мирозданья.

И мир лучом обвился как удав.

За шагом шаг, за болью боль годами.

За криком крик, за далью даль во мгле.

С потерями, неправдами, трудами

Вершился путь по горестной Земле.

Меняя маски, меряя одежды,

Отлаживая сотни проб и схем,

Ища Любви, и Веры, и Надежды

С немым недоумением: зачем?

Но вдруг в ночи – оно всегда внезапно —

Под ложечкой кольнёт – ну, всё, пора…

Любимый взгляд последней болью-каплей

Глядит мне в душу молча до утра.

Но покрывало вновь согреет плечи,

И успокоит вмиг вопрос немой:

«Ты с чем?..» – и я рванусь ему навстречу,

Отвечу тихо: «С радостью, домой…»

«Что же вы, мои Сирин и Алконост…»

Что же вы, мои Сирин и Алконост,

Не поёте, не рвёте звенящих струн!

Заплетает косицы летящий мост,

Что из звёздно-кристальных янтарных рун.

По нему я пойду в тишине одна.

Даже вы не взлетите за мною вслед.

Три крыла на двоих – эта мера сна

За туманную бездну тягучих лет.

Встрепенитесь, взметнитесь, сорвите сны

Звуком горького сердца и сладких слов!

То печалью, то радостью тишины

Пусть сияет дорога моя в любовь.

***

Моя звезда

В необъятной Вселенной, где звёздам нет просто числа,

В буйном вареве времени, что равносильно нулю —

Есть родная звезда для меня – так незримо светла,

Что, не ведая как, я её бесконечно люблю.

Даже если дожди заслонили небесный экран,

Даже если лучи полнолетнего солнца в глазах —

Я услышу её тонким эхом сердечных мембран,

Я увижу её отраженьем в твоих бирюзах.

Непрерывным дыханием в том озаренье живу,

И уже не могу без её неземного тепла.

Даже снится порою, что свиделись мы наяву,

Что былинкой душа моя там навсегда проросла.

Будет утро погожее, верю – откроется путь.

Мои крылья уже в переливчатом звоне пера.

И мечты оживут, ожиданий осталось чуть-чуть.

Моя звёздочка мне подмигнёт: собирайся, пора!

«В небытии былая боль и грусть…»

В небытии былая боль и грусть.

А новое – ещё с превысшей болью.

Но сердца жар клокочет своевольем:

Пусть содраны колени, локти – пусть!

Как будто – в мир – по родовым путям,

Отринув лоскуты отжившей кожи.

Их за собой тащить – себе дороже,

Долой! Утёнок гадкий – к лебедям!

И вот опять безмолвие… Исток

Уже в тебе, могуществен и светел.

И на лету срывает вольный ветер

Остатки сладких слёз с холодных щёк.

***

Однодневка

Ах, это жизнь! Я дышу, я вдыхаю рожденье.

Чая глоток и глоток лучезарного света.

Ветер в лицо завершает моё пробужденье.

Птичий привет растворяет былые приметы.

Дробь каблуков рассыпается в джазе проспектов.

Встречи случайные будто бы вспышки квазаров.

Перебирает субъект моего интеллекта

Порции офисов, скверов, трамваев, базаров.

Мячиком в ритме сердечном взлетают минуты,

В каждой – такое обилие новых явлений!

Очарование цветом коварной цикуты —

Вот и вспорхнуло, как бабочка, стихотворенье.

Матрица плавится, день откипает и никнет.

Бабочку ждёт утоление капелькой влаги.

Небо срезает дождя отшумевшего нити.

Благодарю тебя, жизнь моя, жизнь моя, благо…

***

Ветер времени

«Трудись, летописец!

Ветер времени листает страницы судьбы».

Дмитрий Балашов.

Не увидеть воздушный поток, не схватиться рукой.

Этот ветер такой многозвучный, такой вековечный!

А в летящей походке монаха глубинный покой,

Будто путь у него не земной, а заоблачно-млечный.

Только ветви деревьев, послушные воле стихий,

Танец ветра рисуют в полотнах бессмертных идиллий.

И в высоком полёте тугих золотых литургий

Будет плавать душа безо всяких телесных усилий.

Пожелтевшие свитки вдохнут упоительный свет

Одинокой свечи в полуночном старанье светила.

А на выдохе чаяньем ветра в безвременье лет

У трудов летопис