Чей-то зов
Людмила Салагаева
В книге «Чей-то зов…» автор повествует о своём жизненном опыте, о том, как на его основе формировалось отличное от других особенное мироощущение. Трудные времена привели её ещё в детском возрасте к осознанному постижению окружающего. Дружная семья, несмотря на ежедневные тяготы, была ей опорой и поддержкой, – так рождался её мир вперемешку с мечтами, где в судьбах встреченных людей она искала ответ на вопросы: есть ли тайна жизни? Как она мной управляет? Кто я есть?– В этом магия прозы Людмилы Салагаевой, в которой самые разные истории образуют большую реку под названием Судьба. Многолетняя журналистская деятельность, путешествия, поражающие географичсекой масштабностью: от нищего шахтёрского посёлка Черта в Кузбассе, до Эвенкии, Енисея, Ферганской долины, до таинственной Монголии, прелестной Италии жизнь-качели постоянно давали автору впечатления разного свойства. Из них, вот таких жемчужин, Людмила Салагаева и создала ожерелье своих рассказов. И все они поют Гимн Жизни!
Эхо детства
Случился день обыкновенный.
Картина бытия проста.
За стёклами белейший снег и тишина.
Спит кот, уткнувши нос в улитку из хвоста.
Всё хорошо.
Под низким зонтиком небес
Колокола плывут и нежат душу.
Горячий яблочный пирог поёт о лете,
О белом облаке цветов в пуссетах пчёл.
Все хорошо.
Как сонный шмель, перетекает
Неспешно время надо мной,
Объединяя прошлое, сегодня и потом – в одно,
Чтоб насладиться новым смыслом жизни.
Все хорошо.
Да только еле слышный ветер
Принес издалека чужую боль и чей- то зов…
Часть I. Эхо детства
Благодатное небо
Моё воображение видело любимицу-бабушку наподобие Божьей Матери. Стоит она на облаке, от неё светящиеся лучи идут.Икона такая у бабушки Арины была, называлась "Благодатное небо". Призванная "подавать Покров Свой и защищение", она через много рук прошла по женской линии и досталась ей после смерти матери. Родственники, принявшие сироту, освободили для святыни место в Красном углу напротив образа Иисуса Христа…Башкир, так его все звали, жил по соседству, считался фигурой знатной. Коневод. Конский заводчик. Не чета бедным родственникам, пристроившим Арину к своим детям нянькой. Говорили, что он родился на коне и тем предрек себе судьбу.
Мать его, будучи на сносях, отправилась верхом на лошади к мужу на отгонное пастбище с пасхальным куличом. История закончилась хорошо. Верная кобыла славно помогла: быстро и бережно доставила роженицу к людям. Родившийся среди степных скакунов мальчик вместе с запахом лошадиного пота, получил любимую игрушку на всю жизнь. Говорили, что, набравшись у лошадей повадок, он и сам стал походить на норовистого коня.
Коников своих любил до умопомрачения, сам их выпасал, лечил, сохранял чистоту породы, состоял при них неотлучно. Добрая слава им цену назначала и покупателя приводила. Это его заслуга.
Внешность Башкир получил даром. Но тоже от мастера и непростого: всё в нем тонко вырезано и отточено, избыточно будто бы, а красиво! Вот ноздри… Для чего тут красота? А они у него играют не только при жизненных смятениях. Губы и вовсе: изгибы волной, а каёмочка слегка вывернута, в уголках точечки – вроде завершения, и столько в них чертовщины… Глаза открыто так смотрят, будто ты ему близкий. Так это всего лишь фотография…
После смерти жены в родах осталось трое детей, они его тяготили, надо было за домом и нянькой присматривать, а сердце рвалось к любимцам.
Мою бабушку высмотрел, как выбирал лошадей. Особая стать, лёгкая походка, тонкие лодыжки и запястья – ладные и крепкие; миловидное лицо и покладистость – всё в ней соединялось таким образом, что он загорелся овладеть сокровищем. Дело оказалось нетрудное. Родственники уже подумывали, куда пристроить бедную. Рановато, правда, всего четырнадцать лет… Но фарт дважды не бывает…
"Благодатное небо", завёрнутое в расшитое полотенце, невеста как приданое, принесла в новый дом. Так Арина стала хозяйкой подворья и кормилицей детей Башкира, а через год родила сына. Случилось это в лихолетье революционной бури.
Докатившись до сибирского захолустья, волна разбоя сметала всё на пути, б