Дом, сотворенный из вторников

Александра Васильевна Зайцева

Таврида

«Дом, сотворённый из вторников» – сборник стихотворений разных лет. История раскрытия большого мира для одного небольшого человека. Мира неоднозначного, тревожного, но и удивительного. Неповторимого для каждого из нас.

Александра Васильевна Зайцева

Дом, сотворённый из вторников

© Александра Зайцева, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

Зайцева Александра Васильевна

Дом сотворённый

Дом сотворённый ветшает, пока ничей,

гибнут бесценные фрески, коллекции редких вещей.

Я – восхищённый смотритель,

зову: придите,

и торжественно жду гостей.

И они идут.

Одинокие, но чаще толпами,

Босоногие, но чаще топают,

сбивая с ботинок грязь на дубовый пол.

Мнят себя меньшим злом,

мажут углём

лозунги, имена и даты,

но чаще – три буквы матом.

Так великое воинство стало стадом,

а их пастыри – мелким жульём.

И одни приносят цветы в горшках,

другие – ночные вазы,

Но каждый сразу

ищет по вкусу место.

Как не рассадишь – тесно:

сосед справа не вышел расой,

сосед слева противен рясой,

или просто плохое кресло.

И не хватит хлеба щербатым ртам —

Выпьют водки, закажут продажных дам…

Раз не вышло зодчество, брошу храм

и освою иные ремёсла.

Но сначала закрою двери, открою кран,

и второй, и третий, и сколько их там —

пусть льётся!

Только бы уследить, чтобы ушлый никчёмный хам

не успел добраться до шлюпки и взяться за вёсла.

«Тишина из тишины…»

Тишина из тишины,

Полумёртвые цветы,

Сквозь фарфор китайской вазы

Пролетают чьи-то сны.

Словно ветер в парусах,

Словно пепел в волосах,

Сны о тех, кто нас полюбит

И погубит в наших снах.

Ночное бессонное

1

А я всё так же сижу ночами с остывшим чаем

И глотаю книжную дрянь, спотыкаясь на каждой фразе:

О, как мило виконт пленяет и льнёт очами

К даме в тесном корсете, которая вся в экстазе.

Я хожу на балкон замерзать и курить до фильтра —

За оконным стеклом магнитола едва бормочет,

С хрипотцой и ленцой рассуждая в прямом эфире,

Почему мне подобных брутальный самец не хочет.

К четырём начинаю пить, выбирая не вкус, а градус,

Заполняю блокнот враньём – я художник, и я так вижу.

Как же вышло, что все улетели к звёздам, а я осталась

С белым флагом и фонарём, по колено в снегу, на крыше?

Как случилось мне стать посредственной, злой, плаксивой?

Да плевать. Поздравляю меня с рассветом!

И не вздумай теперь вернуться, я не простила,

Заведу лучше кошку, чтоб в марте орать дуэтом.

2

И не было у неё никого – ни детей, ни мужа,

И после гостей оставались лишь грязные чашки.

Она обнимала кошку, та прижимала уши,

Она обижалась: не любишь меня, бродяжка?

И кошка совсем не любила, хоть и жалела малость

Двуногое существо, что суетится рядом:

Экое неуклюжее, вечно жующее гадость,

Травится табаком и своим же ядом…

Так и грустили обе в разных углах дивана —

В двух параллельных мирах на истёртом плюше,

Одна от того, что хозяйка на ночь окно закрывала,

Другая – от той же ночи, что заползала в душу.

«А тёплые места у Золотых Ворот…»

А тёплые места у Золотых Ворот

заняты,

кажется, я пропустила раздачу.

Осень. И дождь всё идёт и идёт,

Или я плачу?

Бог всех бездомных бродяг и дворняг,

грустных помойных кошек

ведь снизошёл, даже чуть приобнял

и подарил грошик:

Радуйся, детка, купи сухарей

и леденец на сдачу.

Осень. А дождь всё сильней и сильней,

Или я плачу?

«Акробаты в моей голове как безумцы вращают сальто…»

Акробаты в моей голове как безумцы вращают сальто,

Старый буфф скалит зубы и радостно бьёт в литавры.

Поднимая столбом опилки, по кругу летят кентавры,

А факира с утра несёт то огнём, то сталью.

Дамы в перьях и блёстках жеманно целуют змей,

Укротитель в бинтах – его твари раскрыли пасти.

Зал битком: пьют в партере, галёрка хрипит от страсти,

Неудачников топчет и давит толпа у дверей.

В голове моей маленький зритель сорвал чеку —

Он объелся Вестей, Новостей и Политдебатов.

Он крадётся ко мне по обломкам,

по