Джек-потрошитель

Василий Арсеньев

Осенью 1888 года Лондон, эту «столицу мира», всколыхнула серия загадочных убийств. Вскоре в Центральное агентство новостей поступило письмо от человека, который явно знал подробности этих преступлений и предупреждал, что они продолжатся… В конце своего послания он оставил подпись – «Джек-потрошитель». Кто же тот неуловимый преступник, который ускользнул от правосудия в викторианскую эпоху? Настоящая повесть открывает новый (и заключительный) цикл произведений, посвященных поискам ответов на извечные вопросы бытия. Это книга о торжествующей смерти и надежде, что никогда не умирает…

Кто возвышает себя,

тот унижен будет,

а кто унижает себя,

тот возвысится.

Евангелие от Матфея 23:12

Если мир подлунный сам

Лишь во сне явился нам,

Люди, как не верить снам?

Льюис Кэролл Алиса в Зазеркалье

Пролог

2 февраля 1901 года. Лондон.

Это был особенный день для жителей города, который тогда еще называли Столицей мира…

Постоялец отеля на Монтэгью-стрит ночью не сомкнул глаз, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Когда дождь под утро перестал, с улицы донесся стук колес проехавшего где-то рядом экипажа. Светало. Поднявшись с примятой, но так и не расправленной постели, он подошел к окну и, выглянув наружу, увидел обнаженные деревья в саду, что дрожали на ветру, и небо, плотно затянутое облаками, нависавшее над мокрыми и грязными от слякоти мостовыми.

Наш незнакомец был человеком лет сорока на вид, худощавым и стройным, с правильными чертами лица и ухоженной бородой. Он носил темную куртку и кепи на коротко стриженой голове. В общем, ничего особенного или примечательного не было в его внешнем облике. Такой пройдет мимо, и не запомнишь его лица.

В то раннее промозглое утро он вышел из отеля и двинулся по тротуару к стоянке кэбов…

Город пробуждался ото сна. На улицах, где проезжал кэб, в который сел наш незнакомец, становилось все многолюдней. Повсюду как-то особенно суетливо сновали люди. В воздухе царила как будто праздничная атмосфера. Казалось, весь город занят мыслями о предстоящем торжестве, – о том, что запомнится надолго.

В Лондоне в то унылое мрачное утро и впрямь готовилось торжество, но торжество в духе уходящей эпохи. Той эпохи, которую олицетворяла одна маленькая полнотелая женщина в черном платье и шали, наброшенной на плечи, – та, что почти сорок лет своей жизни провела в трауре по рано ушедшему на покой мужу и вдали от всякой городской суеты.

Прошло уже тринадцать лет, как ее пышно, с помпой встречали в Лондоне по случаю юбилея. Теперь она в последний раз выбралась из своего уединения, чтобы посетить этот Город, столицу империи, где, как тогда говорили, «никогда не заходит солнце».

Эту властную женщину с упрямым и несгибаемым характером Город приветствовал так полюбившимся ей трауром. По словам современника, «Лондон был окутан туманом и крепом. На каждой витрине можно было увидеть черное полотнище. Даже уличные подметальщики украсили крепом свои метлы…».

Пассажир кэба равнодушно вглядывался в это мрачное убранство города, и его лицо не выражало никаких чувств. Издалека до его слуха долетел гудок паровоза, сопровождаемый стуком вагонных колес. У вокзала в это время стройные ряды гвардейцев, как на параде, красовались своими разномастными мундирами, шлемами и причудливыми головными уборами с перьями, трепетавшими на ветру. Большая группа гражданских лиц, состоявшая явно из важных персон, на фоне блистательных солдат в своих мрачных одеяниях и цилиндрах напоминала стаю черных каркающих ворон. Но, когда началось движение, удивительная и как будто даже торжественная тишина повисла в пропитанном городскими ароматами холодном лондонском воздухе, по которому вдруг поплыл дубовый ящик, покрытый белым полотном. Это было последнее пристанище той маленькой женщины, олицетворявшей уходящую в прошлое эпоху. Имя этой женщины – королева Виктория…

Гроб с ее телом солдаты водрузили на пушечный лафет. Грянул гром военного оркестра, заиграл марш. Началось мрачное торжественное шествие. Похоронный кортеж двинулся по мокрым от слякоти улицам Лондона – через Пимлико и мимо Букингемского дворца,