Прогулки по Голливуду.

Портреты-миниатюры.

Тоби Магуайр

Мрачно сереют громады домов, окна-маски,

Словно по зоне запретной блуждающий Сталкер,

Из ниоткуда спаситель является в красном,

С детским невинным лицом «спайдермен» Питер Паркер,

Сети свивая злодеев бесстрашно он крутит,

С ними ферзём и ладьями бьётся геройски,

Пешками, слоно-конями доводит до жути,

(В шахматный мир по пути заглянул я по-свойски),

Другое лицо на коллаже о том нам вещает,

Что страшно, наверное, жить с «протекающей крышей»,

На это плюя и внимания не обращая,

Плетёт на доске паутину свою Бобби Фишер,

Разные роли и судьбы героев различны,

Комикс и жизнь, но оба горят словно файер,

Два персонажа, и справился с этим отлично,

Парень с хорошей улыбкой-Тоби Магуайр.

Колин Фёрт

Насколько вальяжен здесь лорд-гедонист,

Настолько растерян заИка-король,

Лорд Генри Уоттон надменен, речист,

Георг ощущает прикрытую боль,

Каким мастерством обладаешь ты Фёрт?,

Наверное просто играешь душой,

Вживаешься в образ, по-моему-Чёрт,

И тот не сумеет подать образ свой,

Так точно и тонко, до каждой струны,

Дотронулся ты и извлёк нужный тон,

Находки твои ролевые верны,

Подвластны тебе и бордели и трон,

Твоих персонажей обоих мне жаль,

Других обсуждать…?, пощажу я свой нерв,

До этой лишь пары мне только печаль,

Они, как визитка, они-есть твой Герб.

Джефф Голдблюм

Конечно-с лёгкостью они доступны стали,

Земные девушки, когда тебя «побрили»,

Такой породистости вряд ли и видали,

И рты раскрыв от изумления застыли,

Ты в Парке Юрском вместе с Джулианной Мур,

Успел учёным поработать, динозавры,

Тебя серьёзно увлекли, потом был штурм,

Пришельцев корабля (и Левинсону лавры),

Ещё отметить я могу мой друг-«Старея,

Ты, не теряя шарм, не гонишься за псевдо,

Приобретя черты Библейского еврея,

Обозначаешь мудрым взглядом своё кредо».

И напоследок-я всерьёз скажу «про это»,

И не надейся, это не игра, не блеф,

…

К нам залетела и живёт второе лето,

Малютка-муха, мы назвали её «Джефф».

Арманд Ассанте

Это был сон, он и Линейк в чёрном замке,

Глянцевый пол-домино, чёрно-белые плиты,

Бархат блестящий и диамантов огранка,

Двое лишь в зале, она и Дьявол без свиты,

«Ты же не знаешь, каков я на самом деле,

Все представленья людей обо мне-пустота,

Вам не дано осознать конечности цели,

В вашем остатке сухом болтовни суета,»

После он предложил антрацитного цвета,

Яркий, блестящий напиток в чёрном бокале,

Она, ощущая всю прелесть букета,

Слушала молча в мрачно-сверкающем зале,

Он, подарив бриллиант, произнёс на прощание,

«Видеть из смертных всех лишь тебе посчастливилось,

Лик настоящий мой, -и сказав, -До свидания»,

Тихо неслышно исчез. Ей такое увидилось.

Дьявольский образ во сне был представлен тобою,

Тем, кто с рождения стал называться Армандом,

Тем, кого я шутя именую порою,

«Сицилианско-ирландским коктейлем Ассанте».

Хоакин Феникс

Если бы ты сыграл одну только роль,

Ненависть где герою туманила душу,

Не только её, всё существо и… боль,

Боль от бессилия, что он не самый лучший,

Где император, по сути своей вампир,

Уничтожающий, льющий с экрана зависть,

Полную чашу пьющий в кровавый пир,

Только за это одно ты ворвался в память,

Да и остался в ней, навсегда пленил,

Яркой игрой, образом и талантом,

Ты убедил, что Коммод себя убил,

Так и не став Рима судьбы гарантом.

В жизни же ты, Хоакин, совершенно другой,

Веган, не жадный, скромный, не зазведивший,

Очень я рад за Оскар «Джокерский» твой,

…

Хоть ты и тут отрицательный… так уж вышло.

Тимоти Далтон

Мне жаль, да, я жалею, что в тебе есть кровь ирландца,

Средь тех, кого я знаю, есть состраданье к боли,

Чужой. В тебе нет чувственности деда итальянца,

И кто из предков в жизни удостоил тебя роли,

Скупца?, который за столом считал-кому в тарелку,

Чуть больше положили, чем тебе, подарки дочкам,

Жены твоей, не делал ты и отбирал конфетки,

У девочек, не покупал им платья и чулочки,

А на экране-Бонд, герой твой щедрый и отважный,

И благородный Рочестер-несчастная душа,

Несёшь по жизни образ свой, он Скруджево-мультяшный,

Копи свои монеты нев