Избранное избранного – 3

Олег Джурко

Искушаемое искусил. Недоступное слямзил. Щедростью пресытился. Предательства избежал. Лишнее отдал. Любовь пас на горних лугах как дар случайный, преходящий. Дом построил и не один. Свое пополам с чужим выпил. Должное забыл. Что не обломилось мне, на том да не свернет шею другой. Осталось сказать себе – а что потом? Потом снова – все будет с другими, будет изучено, пережито классифицировано, приспособлено, утилизировано. Иначе ничего кроме тоски.

Крик возмущения вместо благодарности, первое что слышит мир от новорожденного, не по своей воле покидающего благодатную материнскую утробу. Крик вызова на вечную борьбу       обреченного жить по чужим правилам прежде чем умереть в битве за возвращение к истокам жизни самой матери – в утробу земли, теперь уже навечно.

Смерть обещает больше чем рождение, – вечность вместо мук состязания с жизнью за кусок хлеба.

Справедливость глупа, иначе нашла бы способ угодить и вашим, и нашим.

Никогда не угадаешь на кого в угаре ставит удача, на Меркурия или Черта.

Спорт возможность избавиться от лишнего здоровья.

Главное не футбол, но место на трибуне в первом ряду.

Костный мозг ног – интеллект спорта.

Спорт – дорога мужества к ранней инвалидности.

Спорт профессия молодых инвалидов

Футбол – мания впавших в детство

Справедливость дубина не каждому по силам.

Трофей победа добычи.

Война оружие справедливости.

Справедливость нуждается в деньгах, чтобы быть независимей

в своих пристрастиях.

Закон мускулы слабака.

Справедливость невозможна без жертв беззакония.

Справедливость торжествует на костях жертв беззакония.

Справедливость вечно опаздывает на вопли закона, изнасилованного чиновниками.

Грозно машет кулаками справедливость после драки.

Реальность преступления жестока, иллюзии справедливости после драки бальзам для помятой кулаками души, она всегда готова принести вас в жертву себе.

Возмездие и это невыносимо для потерпевших из-за ее запоздалой неотвратимости.

«Каждому – свое» обычно находишь в чужом кармане.

Зубастую Несправедливость – наказывать стремимся наказать беззубой справедливостью.

Справедливость прекрасна как роза благоухающая среди чертополоха.

Справедливость неотвратимо предполагает, пока негодяйство поспешает располагать.

Он алхимик мысли, добывающий яд иронии из растительной примитивности здравомыслия.

Он прихорашивает мысли, ставшие скукой общеизвестного.

Ловкач высиживает свои яйца в чужих гнездах.

Оправдания отбросы непрожеванных глупостью мыслей.

Мозг жрет все что уши слышат, язык извергает, что невозможно прожевать.

Вечное – камни в почках истории.

Поэзия блеф воображения.

Земеля единственное осмысленное конечное в безмозглой бесконечности вселенной.

Мода – страсть массового сознания к наркотику однообразия.

У оригинальности своя мода.

О женщине, как о покойнике – ничего плохого.

Когда задыхаешься от реальности, прячешься в блеф иллюзий искусства.

Земеля самодеятельное творчество обезьяны

Искусство – искусство делать деньги на искусстве.

Искусство никого не обманывает кроме самое себя.

Любовь арфа из железобетона секса.

Что у любви в фантазиях у женщины на уме, то у мужика в стакане. Что у любви мужика на уме, то у похмелья в голове.

Чем отличается любовь от вина? Любовь – не просыхает.

Любовь спилась бы на вечных свадьбах, крестинах, поминках, доверь ей земеля балалайку свою.

Не была бы любовь пьяницей, не тянуло бы мужика на подвиги.

Героизм – самогон самопожертвования, не разбавленный шкурничеством.

На двоих любовь не делится, удовольствие это персональное.

Любовь – керосин в лампе одиночества, высвечивает постороннее лицо, что прячется по темным углам эгоизма.

Строит любовь воздушные замки, но живет на кухне.

Любовь превращает меня в зеркало, чтобы любоваться своим отражением.

Кукушка любви откладывает яйца в чужом сердце.

Не алкоголь буянит, пьянству алкоголь обязан своим героическим дуроломством.

Пьянство – вред, но не грех же.

Алкоголизм всего лишь неумение затыкать бутылку своими мозгами.

Вино божье средство дознания. Что у вина на уме, то у пьяницы на языке.

Обычай – униве