Уже не я

Nikki Tozen

Этот шепот, точно паутина, путается у меня в волосах. Скручу я в узел шелковую нить, чтобы разъединить его с моим сознанием. Пылает воздух, которым я дышу. Обуглено нутро пустого дерева. Безликие лица в толпе возносят себялюбивые молитвы о всходах и жатве. Но гул издалека затмит их крики. Быть может, ты, быть может, я и шелест прозрачных крыльев.

Скиталец

Цикл: «Вина», книга №2

«Мы идем в гущу шумной толпы, чтобы заглушить крик собственной совести»[1 - Цитата индийского писателя и поэта Рабиндраната Тагора (1861–1941 гг.).].

– Привет, это я, перезвони мне, как сможешь, номер телефона гостиницы, в которой я остановился, я уже тебе выслал. Это срочно.

Черноволосый юноша высокого роста сказал это в телефонную трубку и поторопился ее повесить, так как в вестибюль гостиницы зашла небольшая группа людей в белых кандурах и красных платках на головах: они были окружены вооруженной охраной.

Юноша поспешил накинуть капюшон от ветровки на свою голову и спрятаться за информационной стойкой. Внимательно проследив за проходящими мимо него людьми черными как смоль глазами, он направился к выходу из здания гостиницы, как только они скрылись из виду. Выйдя на многолюдную площадь, он затерялся среди толпы.

Пройдя некоторое время вдоль тротуара бок о бок рядом со смуглыми бородатыми мужчинами в бежевых тобах, юноша свернул на небольшую улицу, посреди которой стоял фонтан. Мимо него прошли женщины в черных чадрах. Они засмеялись при виде него и начали что-то громко обсуждать. По голосам было слышно, что это еще совсем юные девушки.

Парень проигнорировал их знаки внимания к себе и поспешил пройти мимо как можно быстрее. Почему-то в этой стране, не смотря на всю строгость закона, касающегося поведения женщин, те вели себя крайне вызывающе, особенно если видели иностранца. Уже не единожды к нему подходили девушки, облаченные с ног до головы в черные одежды, и без слов совали ему в руки записки со своими номерами телефонов.

Эти девушки тоже остановились и посмотрели ему вслед, продолжая хихикать, но подходить к нему не стали.

Дождавшись, пока они сами уйдут, парень наклонился к фонтану и начал жадно из него пить.

Затем он вспомнил, что забыл сообщить администратору этой гостиницы свое имя и номер мобильного телефона, в случае, если ему все же перезвонят, ведь никакого гостиничного номера у него в ней не было, как и во всех предыдущих.

Он был вынужден скитаться по городу без денег и документов от одной гостиницы к другой, надеясь, что хоть из одной из них ему удастся дозвониться до своего друга из Нью-Йорка по имени Сэм.

С досадой он подумал, что придется искать новую гостиницу с администратором, который понимает английский язык и не станет в случае чего вызывать охрану. Найти такого администратора в этом сильно охраняемом городе было крайне трудно.

«В эту гостиницу все равно возвращаться больше нельзя, консьерж смотрел на меня подозрительно. В следующий раз, возможно, там будет либо полиция нравов, либо кто еще похуже», – тревожно размышлял юноша.

Вытерев тыльной стороной руки рот, парень пространно посмотрел куда-то вдаль перед собой. После чего поспешил подняться и направиться в сторону рынка, который располагался в нескольких кварталах от гостиницы.

Рынок занимал небольшую трапециевидную площадь, представляя собой настоящий восточный базар с многочисленными торговыми киосками, которые ломились от всевозможного товара, начиная от одежды и заканчивая различными специями и пряностями. Временами можно было даже встретить стенды с холодным оружием: на них висели кинжалы с рукоятками, инкрустированными драгоценными камнями. В таком плохо охраняемом месте порой можно было встретить вещи стоимостью в несколько десятков тысяч долларов.

На улице стояла жара, воздух был подернут какой-то медово-желтой пеленой, сквозь которую с каждым вздохом становилось все труднее дышать. К этому всему примешивался еще и терпкий запах от ларьков со специями и зловонного фаст-фуда из острого бараньего мяса.

Углубившись в самую гущу, вскоре молодой человек наткнулся на большое скопление мужчин, которые сидели кто на подушках, кто