Личный закон

Валерий Черных

Обстоятельства вынудили подающего надежды боксера Юрия Самохина вместо поступления в институт отправиться служить в армию. Война в Афганистане оказалась не только кровавой, но и лживой – Юрке довелось испытать это на собственной шкуре. Воровство и бардак в стране, куда вернулся демобилизованный десантник, окончательно подорвали его веру в прежние идеалы: в разрушающемся Советском Союзе грань между коммерцией и криминалом стала едва заметной. Стремительно меняющаяся действительность диктовала новые законы, но у Самохина был свой, простой и понятный, как армейский устав: есть дорогие ему, близкие люди – а остальные не должны мешать им жить.

Б

…Рита стояла у окна, опираясь руками о подоконник. Он медленно подошел сзади, обхватил ее левой рукой за талию, а правую положил на бедро поверх мягкой ткани клешёной юбки. Девушка чуть дрогнула, но не отстранилась, закрыла глаза и слегка наклонила голову, подставляя шею под поцелуи. Поняв, что возражений не будет, он скользнул рукой на живот.

…Юрка медленно приходил в себя. Опять этот сон!.. Яркие солнечные лучи, нагревая кожу лица, прорывались сквозь веки. Он понимал, что уже довольно позднее утро, но открывать глаза не хотелось. Больно уж сон хорош, да и торопиться некуда. Выпускные экзамены сданы удачно, документы для поступления в институт везти только через неделю. Свобода, райское времечко! По ночам можно тусоваться с друзьями, поздно ложиться, поздно вставать…

Юрка крепко сжал веки, резко открыл глаза и на мгновение ослеп от заполонившего комнату солнца. Стряхнув с себя простыню, он несколько секунд наблюдал за танцующими в косом луче света пылинками, затем перевел взгляд на оттопыренные трусы. Тоскливо вздохнул, соскочил с кровати и рванул на улицу. От посторонних глаз двор защищен высоким забором, и он не стал натягивать треники, так добежал до туалета. Справив нужду, уже спокойным шагом двинулся к летней кухне.

У матери выходной, и на террасе уже кипит работа. Тихо гудит керогаз, капельки воды поблескивают бриллиантами на только что вымытых, расставленных рядами стеклянных банках. Еще не высохшие от росы свежие помидоры и огурцы живописной горой высятся в алюминиевых тазах. Огромный натюрморт дополняют кучка только что сорванной зелени и несколько головок чеснока. На другом конце покрытого цветной клеенкой стола дымится большая сковорода жареной картошки с мясом.

Юрка шумно втянул ноздрями аппетитный аромат, блаженно закатил глаза и хлопнул себя рукой по животу. Мелькнула мысль, что надо бы одеться, но он лишь торопливо умылся под уличным краном и устроился на табурете перед сковородой.

Появилась мама с большой миской в руках. Не переставая жевать, Юрка промычал: «Доброе утро».

– Доброе, доброе, только уже почти день, – усмехнулась она, поставила салат рядом со сковородой и присела напротив.

Юрка тут же подцепил вилкой большой кусок помидора с приклеившимся к нему колечком лука, за ним отправил в рот несколько кружков хрустящего огурца. Салат щедро сдобрен ароматным маслом – что может быть вкуснее?! Только картошка с мясом.

Юрка ел жадно, зачерпывая вилкой картошку, салат, запихивая в рот большие куски серого хлеба. Еда всегда доставляла ему огромное удовольствие, и он просто млел, набивая брюхо.

Полюбовавшись на сына, Нина Ивановна встала и вернулась к керогазу, на котором что-то булькало в кастрюле.

– Надо бы малину собрать, – проговорила она, не намекая, а констатируя, что ему придется это сделать.

Юрка насупился, продолжая молча жевать. Он терпеть не мог собирать малину. Он вообще терпеть не мог домашние дела. Ну что такое?! Лето, экзамены позади, куча своих дел, а мать – с «трудовой повинностью»! Настроение упало: похоже, намеченный с пацанами поход на речку «накрывается медным тазом»… Однако спорить бесполезно.

Собрав вилкой остатки картошки со сковороды, он закинул её в рот и недовольным тоном поинтересовался:

– Сколько?

– Чего сколько? – переспросила мать.

– Сколько банок собирать?

Она обернулась.

– Банки три, четыре. Соберешь – и свободен.

Юрка с тоской посмотрел в сторону малинника у забора, поднялся из-за стола и