Евпраксия – святая грешница

Святослав Воеводин

Невинное дитя, попавшее в руки тирана. Целомудренная дева, прозванная блудницей. Дочь великого князя всея Руси – Евпраксия. Ее путь начался с бегства, а любовь – с трагедии. Тринадцатилетней девочкой ее отдали замуж за деспота, который нещадно издевался над ней, а тот, кого она любила, безвременно погиб. Ненавидимая родственниками мужа, она была заточена в башне. Когда же Евпраксии удалось сбежать, она неожиданно оказалась в руках императора Генриха IV. Теперь у нее новое имя – Адельгейда. Кто она? Жена великого императора или узница настоящего дьявола в человеческом обличье? Что ждет ее теперь?..

Святослав Воеводин

Евпраксия – святая грешница

Глава 1

С раннего утра киевлян не пускали на Боричев съезд и гнали с берегов Почайны от Перунова моста до самого ее впадения в Днепр. Шибко упрямых и несговорчивых стегали плетьми и охаживали древками копий так, что иных уносить на руках доводилось, потому что сами идти уже не могли. Торговцев и рыболовов, которые надеялись отсидеться на реке, теснили княжескими ладьями, отгоняя на версту, а то и на полторы вниз или вверх по течению.

И хотя одно и то же повторялось из года в год каждое лето, находилось в Киеве много недовольных, которые не только ворчали и ругались, но и кидались из-за заборов в служивых кто кизяками, а кто камнями. Однако и они дали деру, когда ратники пошли по дворам с обнаженными мечами, грозясь перебить всех бунтовщиков. И когда дорога окончательно опустела, по ней из града потянулся целый поезд из повозок и всадников, числом до трех сотен людей княжеского рода, приближенных и дворни. Хватало здесь также греческих и византийских богомольцев в черных ризах, ибо князь Всеволод Ярославич был ревностным христианином, Священное Писание на пяти языках читал и одежды носил диковинные, в здешних землях невиданные.

Еще крепкий и не сильно раздобревший в свои пятьдесят лет, он ехал верхом на горячем коне в сопровождении верных воевод. На кудрявой, коротко остриженной голове его блистал золотой венец, надетый по случаю выезда, чтобы у подданных и тени сомнений не возникло в том, что перед ними любимый сын Ярослава Мудрого, славный правитель Киева, князь всея Руси, как повелел он величать себя после того, как избавился от опеки старших братьев (от самих братьев тоже) и утвердился на престоле. Густая борода доходила Всеволоду до середины груди, плащ его был расшит золотом и покрывал коня на манер шелковой попоны. То, как он покачивался в седле, выдавало в нем хорошего наездника, хотя, воцарившись в Киеве, он редко покидал терем, посвящая все свободное время чтению книг, свозимых отовсюду, где только удавалось их достать.

Молодая княгиня Анна с детьми ехала в возке, обтянутом кожею, чтобы солнце не слепило глаза и не темнило кожу. В молодости была она вылитою половчанкою со смоляными косами и узкими, словно бы вечно прищуренными глазами, но по прошествии лет внешность уроженки степей как бы сгладилась, приобрела сходство с окружающими женскими лицами, точно переняв у них выражение и черты.

Дети, рожденные Анной от Всеволода Ярославича, уже нисколько не походили на половцев, как будто боги не желали, чтобы на них выливалась извечная ненависть русов к степнякам. Шестилетний Ростислав был белобрыс и розовощек, как любой другой здоровый киевский малец его возраста. Его старшая сестра Евпраксия обращала на себя внимание большими глазами, тонким прямым носом и сочными губами, всегда выглядевшими так, будто она только что полакомилась спелыми вишнями. Ей было семь, и она, возомнив из себя взрослую, старалась опекать братца, подсовывала ему сладкое и учила уму-разуму. Сидя на полу возка с Ростиславом, Пракся, как звали ее близкие, показывала мальчику, как глиняный медведь отбивается от целой своры охотничьих собак, коими служили сосновые шишки.

– Вот вам, вот вам! – приговаривала она, ударяя медвежьей лапой по разлетающимся шишкам и успевая при этом издавать рычание и даже разноголосый лай.

– Будет вам, будет! – урезонила детей Анна. – Подъезжаем уже. Вон она, река, смотрите.

Бросив игрушки, Ростик и Пракся забрались на лав