Б.О.М.Ж.
Полина Денисова
Ненавидел ли Марк Мелентьев бомжей? Едва ли. Ненавидеть – это слишком сильно. Он их попросту не замечал. А если встречал, то предпочитал сразу же забыть о них. От них пахло… несчастьем, а несчастье никак не вязалось с его жизнью. Ведь у него-то все было более или менее благополучно. И так было ровно до тех пор, пока в жизни Марка не случился Богорад. Содержит нецензурную брань.
Сон был тягучим и словно липким. Марику снилось, что он пытается выйти из какого-то подвала, в котором размещалась то ли фотостудия, то ли ателье. Время от времени из-за унылых, одинаковых дверей выглядывали медлительные люди, но никто из них не мог показать ему выход. Потолок был низким, по лицу чиркали свисавшие с него не то провода, не то веревки.
Проснулся он резко, как раз в тот момент, когда темная фигура уже метнулась в конец коридора.
Марику потребовалась пара секунд, чтобы осознать, что происходит. Так. Он в поезде, в плацкартном вагоне. В изголовье его боковой полки – сумка с документами и всей его наличностью. И именно ремешок от сумки и махнул ему по лицу.
Он одним прыжком бросил себя со своей второй полки в проход, попробовал было нашарить босыми ногами кроссовки, но услышал, как в тамбуре в конце вагона гулко хлопнула дверь. Терять время было нельзя и, как был, босиком, в футболке и тренировочных штанах, Марик бросился в сторону тамбура. Едва оказавшись в соседнем вагоне, он услышал хлопок следующей двери – вор двигался быстро и времени терять явно не собирался. Марик побежал по длинному плацкартному коридору, безжалостно сбивая чьи-то руки, выставленные в проход, и пару раз угодив лицом в чьи-то висящие в проходе ступни.
Следующие два вагона также оказались плацкартными, Марик преодолел их словно в тумане. У него все еще не было времени осознать масштаб катастрофы, однако ощущение непоправимой беды уже начинало сжимать желудок. Поезд несколько раз сильно дернулся, словно споткнулся.
– Куда? Что за беготня по вагонам? – попробовал было встать у него на пути сонный проводник купейного вагона с аккуратной зеленой ковровой дорожкой, по которой в отличие от грязи и крошева плацкартного было приятно ступать босыми ступнями.
– Сумку украли у меня! Уйди! – Марик буквально смел в сторону маленького проводника, и от того, как громко прозвучал его голос в ночном коридоре, вдруг осознал, что поезд остановился.
Впечатывая пятки в ковер, он пробежал до следующего тамбура. Дверь на улицу была открыта. Не раздумывая ни секунды, Марик длинно прыгнул на перрон и тут же присел от боли – вместо асфальта под ногами были мелкие камешки на твердой, утоптанной земле, охотно вонзившиеся в ступни.
Охнув, Марик все же успел заметить тень, перемахнувшую через низкое железное ограждение. Не задумываясь, он бросился в ту же сторону, а позади, тяжело дернувшись и словно выдохнув, начал набирать ход поезд.
– Эй, ты! – кричал ему кто-то из поезда, скорее всего это был тот самый маленький проводник, но Марик уже был слишком разгорячен погоней, чтобы прислушиваться к любым, даже самым здравым голосам.
Он оказался на пустынной площади перед приземистым и темным зданием вокзала. Ни фонарей, ни какого-либо намека на источник света не было, кругом стояла густая южная темнота, теплая и тягучая.
– Бл..ь! – сказал сам себе Марик и дернулся было обратно к перрону. Прямо перед ним, набирая ход, проехал, ускоряясь, последний вагон.
Он вернулся на площадь и попробовал успокоиться. Ладно, он оказался босым и раздетым ночью на незнакомом полустанке. Его чемодан с одеждой и кое-какими вещами остался в ушедшем поезде. Его документы, деньги, кредитки и телефон украл ночной вор, поймать которого, увы, похоже уже не удастся.
Марик обхватил голову руками и присел на корточки. Положение было не слишком радостным.
– Бл..ь! – снова громко простонал он сам себе. Потом поднялся и пошел в сторону входа в вокзал.
Единственная дверь вовсе не выглядела как вход, по крайней мере Марик на таких вокзалах еще не бывал. Ни стеклянных дверей, которые услужливо разъезжались перед отъезжающими, ни рамок с металлоискателями, ни скучающих и неприветливых полицей