Наложник

Лорд Уриэль

Возможно… Может быть, все меня слишком много баловали в детстве и слепо потакали моим прихотям, поэтому я вырос таким дурным? Могу поспорить на что угодно – эти лицемеры, что окружают меня с самого начала моего становления на ровнёхоньком пути карьеры, подставят мне подножку, если такой шанс им представится. Они думают, что я прагматичен и являюсь таким же циничным мерзавцем, как и все люди моего круга, но это в корне неверно. Они все ошибаются! Никто и не смеет полагать, что ледышка, в моём лице, снаружи может оказаться совершенно другим человеком внутри! Я никогда никого не любил, но был очарован неординарными, можно даже сказать сумасшедшими, личностями многократно. Госпожа Судьба посмеялась надо мной, ведь всё же я действительно избалован. Так мне и надо…

Пролог

В зале играла нежная музыка, она пробуждала во мне давно забытые чувства. Вернее… Они были когда-то мне знакомы, но, похоже, что это было только в прошлом моём воплощении. В этом я не познал силу любви. Причём так и не почувствовав. Будто мне чего-то не достаёт. Вроде всё нормально, верно? Как обычно. Где мои соблазны и большой ежевичный пирог?

Но эта мелодия… Как она хороша! Эти ласковые звуки, словно речная вода, нагретая солнцем и окрашенная закатными, розово-золотыми, оранжевыми и малиновыми облаками. Сочно, свежо, ярко, не приторно, близко. Я был очарован, поэтому вдохновлённо и довольно рассеяно кружил по галерее, бросая восторженно-влюблённые взоры на каждую картину, желая, чтобы музыка не прекращалась. Любое из творений этого художника прекрасно и, если я всё же выберу себе что-нибудь интересное, то обязательно куплю.

Внезапно я был словно поражён незримой, но меткой до крайности, молнией злого рока. Я застыл, как глыба льда, расколотая титаником, осыпаясь в тёмные воды глубин. О, этот цвет! О, красота и меланхолия индиго! Мой любимый цвет, обожаемый оттенок… Трепещу, молча впившись взглядом в, казалось бы, простую одинокую лодку на водной глади. Не море, но река или широкое озеро. Однако горизонт ослепительно белый, растворяет в себе реальные черты, превращая всё в бесконечное умиротворённое одиночество, безмятежность, печаль. Неизвестно, что это за место, но ветер пахнул древностью, жизнью, борьбой с установленным миропорядком. В сосудах бабочками-смутьянками разлетались восторженные ликования. Сердце забилось очень быстро, будто его заставляют усиленно работать, требуя, чтобы тело пустилось в бешеный бег по воде. Изображение перед глазами подёрнулось дымкой и я, борясь с пеленой тумана и проигрывая ему, делаю шаг вперёд, восхищённо вздыхая.

«Нравится?» – Послышался позади непередаваемо красивый голос.

Я не стал оборачиваться, лишь стараясь усмирить бесчинствовавшую бурю эмоций в душе, ибо я знал, что за человек стоял за моей спиной.

«Необычайно.» – Выдохнул я.

«О?» – Протянул художник. – «Что вы чувствуете, глядя на эту картину?»

Признаю сразу: «Одиночество.»

«Ммм. Быть может, что-то ещё?» – Волшебный голос оказался совсем рядом, немного пугая.

Улыбаюсь, хоть этого мой собеседник и не может видеть: «Борьбу за место под солнцем. А солнцем этим является – любовь.»

Художник, стоявший ко мне уже вплотную, резко сделал шаг назад, рассмеявшись: «Что же, хорошо сказано!» – Затем добавил. – «Но очень двусмысленно. И какая же эта любовь? Мужская или женская?»

Кто вообще смеет подобные вещи так прямолинейно? Какое вам дело может быть?

Я повернулся к обладателю столь любопытной натуры, что задаёт такие некорректные вопросы первому встречному, пусть и возможному покупателю. Но мой внезапно возросшийся негатив, разом улетучился, опадая на пол лепестками роз. Этот человек был настолько красив, насколько ужасны ночные кошмары, от которых любой неизбежно остаётся седым на всю оставшуюся жизнь, без возможности насытить себя красками жизни. Он действительно походил на какого-то демона – шёлковые волосы чернилами стекали по хрупким плечам и были ровно срезаны на уровне талии, затянутой поясом с шитьём защитных рун. Этого художника отличить от других можно было просто, ведь он, независимо от ситуации, всегда носил только традицион