Свип
Чаес Шбуст
Действие рассказа разворачивается на фоне поиска маньяка-насильника и личных взаимоотношений главного героя и его избранницы.
Пролог
Исправительная колония №7 находится в черте города, недалеко от Ладожского вокзала. Вероника с мужем проживают в пятнадцати минутах ходьбы от колонии и супруг, работающий в ИК, считает, что ему очень повезло, находясь на «сутках» он мог сбегать домой на обед и ужин. Хотя порой это и выходило боком, как, например, сегодня. В колонию с проверкой явился какой–то крупный чин со свитой из ФСИН и все служащие колонии весь день крутились, как белки в колесе, показывая свое служебное рвение. Те, кто обедал на рабочем месте, успели перекусить в минуты затишья, а вот у мужа Вероники с утра во рту не было маковой росинки. Только в половине одиннадцатого вечера, когда проверяющий из Москвы покинул стены колонии, она смогла передать супругу пакет с едой.
Женщина шла по улице Латышских Стрелков и удивлялась, как по–иному могут выглядеть улицы в разное время суток. Октябрьский промозглый вечер опускался влажным покрывалом на разбитый асфальт и капли воды затейливо преломляли лучи фар проносящихся мимо одиноких автомобилей. Свет нависающих фонарей таял грязными кругами на тротуаре, попираемый тенями раскачивающихся от ветра деревьев.
Вероника вдруг осознала, что она совсем одна в этом большом и грустном городе. Улица молчала, далекие строения с прищуром смотрели на нее желтым светом одиноких, недремлющих окон. Улица чего–то ждала…
Молодая женщина миновала недавно открывшееся придорожное кафе, оно всегда было полупустым и даже звуки музыки и веселья, иногда доносившиеся до ее слуха, как будто теряли свою эмоциональную окраску и падали на барабанные перепонки набором пустых звуков…
Вероника повернула на улицу Ворошилова, которая также была пуста и одинока. Заросли деревьев с пожухлой листвой, образующие заслон вдоль реки Оккервиль шумели при каждом порыве встречного ветра, заставляя всякий раз ежиться от холодного, липкого чувства, зарождающегося в душе.
Звук шагов на противоположной стороне улицы вывел женщину из состояния подавленности и нерешительности. Параллельно ей двигался высокий мужчина в темной куртке с накинутым капюшоном. Он шел походкой уверенного человека, убежденного в своей силе и не поддающегося унылому гипнозу одиноких улиц и темных переулков. Смотря на него, Вероника почувствовала, что закравшийся в душу страх мгновенно отступил. Она улыбнулась лишь уголками губ и смелее продолжила свой путь. Проходя мимо пешеходного перехода, расположенного сразу за мостом, она краем глаза заметила, что незнакомец стал переходить на ее сторону улицы. Через несколько секунд его шаги послышались за спиной…
Вероника почувствовала резкий рывок за воротник куртки и захват шеи локтевым сгибом. Резко усиливающееся давление вызвало хрип, который через мгновение затих, и девушка обмякла, потеряв сознание.
***
Первое, что почувствовала женщина, придя в себя, это запах сырой листвы, в которой она лежала, уткнувшись лицом, боль в умело заведенных за спину руках и давящий вес чужого тела. Характерные толчки и ощущения в промежности не могли позволить трактовать происходящее иначе – ее насиловали. Вероника попыталась закричать, но чужая ладонь резко ударила ее по щеке, вызвав спазм и искры в глазах. Рука опустилась к ее коленям, пошарила там некоторое время, нащупала спущенные трусики и, разорвав, сдернула с упругих бедер. Крепкие мужские пальцы пропихивали трусики ей в рот, а между ног, владелец сильных рук пихал иное и делал он это грубо и напористо. Каждое его движение вызывало боль и страх, но в голове Вероники крутилась лишь одна мысль: «Только бы не убил, только бы потом не убил…».
Через пару минут мужчина выгнулся, причинив дополнительную боль женщине, послышался рык удовлетворенного дикого зверя, а следом исчезло давление чужого тела. Вероника попыталась подняться, но ее попытка была грубо пресечена. Ее ткнули лицом в листву, а затем прижали к земле, уперев в спину колено. Вероника ничего не видела, она крепко сжала глаза, боясь, что сейчас насильник ее задушит или пронзит бок лезви