Честное слово

Клавдия Владимировна Лукашевич

Произведения Клавдии Владимировны Лукашевич (1859–1937) пронизанные милосердием, состраданием любви к детям составляют золотой фонд русской детской литературы. Большинство произведений сборника «Честное слово» впервые публикуется после столетнего забвения замечательного автора. «Я изображала правду жизни, но брала большею частью хорошее, чистое, светлое; оно действует на юных читателей успокоительно, отрадно, примеряюще» – писала К. Лукашевич. Повести и рассказы сборника без сомнения, вызовут интерес и детей и взрослых своими интересными сюжетами, зарядом добра, оптимизма, веры. Рекомендуем для семейного чтения.

Клавдия Лукашевич

Честное слово. Повести и рассказы

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

(ИС 10-10-0753)

© Макет. «Зёрна-Слово», 2011

Честное слово

Повесть

Новая больная

Был полдень. Доктора только что обошли палаты. По большим высоким коридорам больницы бесшумно, суетливо проходили сиделки и больничные служители, приносили носилки, чашки, бинты, вату, тряпки; из палат выходили и входили сестры милосердия и фельдшерицы с градусниками, сигнатурками и лекарствами в руках, исполняя предписания врачей. Пахло карболкой и лекарствами. В палатах слышались разговоры, возгласы, иногда стоны.

В палату № 10 привезли новую больную. Это палата называлась хирургической, и туда клали только тех, кому нужно было делать операцию.

В палате № 10 помещалось всего 8 человек больных; вторая от входной двери кровать была свободна, и на неё положили новую больную. Сестра милосердия, высокая, белокурая девушка с серьёзным лицом, привела её под руку из приёмной, где больная уже переоделась из своего платья в больничный халат. Казалось, это была девочка лет 14–15; худенькая, со впалыми большими чёрными глазами, с шапкой курчавых коротких волос на голове, она походила на цыганку.

Сестра милосердия, умелая и ловкая в своих приёмах, помогла больной раздеться и заботливо уложила её на кровать; та застонала.

– Что, милая, больно вам или неловко? Что-нибудь надо? – спросила сестра, и по её серьёзному лицу пробежала тень заботливого участия.

– Нет… Благодарю вас… – тихо ответила новая больная.

– Может, успокоительных капель дать? Вы, наверно, волнуетесь?

– Благодарю вас. Не надо.

– Кажется, вы озябли, милая… И руки и ноги холодные, как лед. Я вам грелочки положу… Это вас подбодрит.

– Не беспокойтесь. Не надо, – тихо ответила больная, закрыла утомлённые глаза и откинулась на подушку.

На новую больную со вниманием и любопытством смотрело множество глаз. Все больные приподнялись и наблюдали за происходившим. На лицах их выражались и оживлённое участие и любопытство. Здесь так мало бывало разнообразия, что всякое новое событие волновало и оживляло всю палату.

Сестра милосердия направилась было из палаты за грелками.

– Сестрица, сестрица, пожалуйста, подойдите ко мне, – раздался старческий голос.

Старушка, с лицом сморщенным, как печёное яблоко, поднялась на постели и выражала большое нетерпение. Она махнула рукой и кивала головой.

– Что вам надо, бабушка? – улыбаясь, спросила сестра, подходя к ней.

– Кто она такая, эта девочка-то? Что у неё болит? Когда операция-то? – закидала старушка вопросами сестру.

– Право, я ещё и сама ничего не знаю… Успокойтесь, всё узнаете в своё время.

– Да кто она такая? Есть ли родители-то? Больно ей, что ли, что она так морщится и стонет? – не унималась старушка.

– Тише вы, бабушка… – сестра указала глазами на больную.

Та открыла глаза.

Сестра вышла из палаты. Старушка очень волновалась.

– Прасковья Ивановна, – обратилась она к полной красивой женщине, лежавшей рядом с новой больной, – вы узнайте у барышни, какая ей будет операция.

– Хорошо, бабушка, хорошо, – ответила та.

Старушка начала говорить с соседкой и говорила долго и безостановочно, всецело интересуясь новой больной.

Новая больная глаз не открывала. Её детское, прозрачное личико выражало страдание; на лбу лежали скорбные складки; черты лица были тонкие, точно выточенные.

Радом с ней, ближе к двери, лежала полная женщина, та, которую старуха на