Веер

Артем Семенов

Старая графиня де Шанти очень переживает за свой преклонный возраст. Но однажды она встречает таинственного незнакомца, который дарит ей волшебный веер. Он утверждает, что его подарок способен вернуть графине молодость. Но у всего на свете есть цена, и она будет непомерно высока и ужасна..

I

Графиня Марион де Шанти была очень опечалена своим возрастом. Через два дня ей исполнится семьдесят пять.

Ах, как она грустила по молочной белизне кожи, как вздыхала, когда глядя в зеркало видела паутину морщин на лбу, возле глаз, вокруг высохших губ, которые так недавно ещё пленяли взоры ее бесчисленных кавалеров своим рубиновым цветом.

А эта шея! Сейчас она похожа на кусок сухого дерева.

А что случилось с грудью? Некогда налитая и упругая, она висела теперь сморщенными мешками, напоминая пару старых пустых кошельков.

Эти ноги, самые стройные в Лангедоке, с годами превратились в блёклые палки, опутанные узлами вен.

Ах, молодость! Сколько она дала и сколько теперь забирает с помощью воспоминаний. Как терзает сердце, которое не раз вспыхивало от страсти, наливая чистое лицо румянцем неги. Графиню покинули все, когда старость своей неумолимой рукой постучалась в храм ее прекрасного тела. Она уже никого не привлекала. Все эти молодые повесы, с лихо закрученными усами, теперь желали только ее денег. Бедный граф де Шанти! Как он был прав, когда говорил ей о неизбежных страданиях, которые принесут годы. Как будут притворяться все эти юные франты, припадая к ее сморщенной руке, при этом внутри содрогаясь от отвращения.

Теперь граф лежит в фамильном склепе и слова его сбываются. Насколько была она легкомысленна в свои молодые годы, когда не помня себя от страсти пускалась во все тяжкие, не стесняясь своего доброго мужа. А он любил ее. Любил по-настоящему. Эта привязанность была болезненна. В его душе, попеременно, кипели ревность и обожание. Случались минуты, когда он готов был сомкнуть руки на шее своей жены, но взгляд ее больших черных глаз мгновенно подавлял всякий гнев и обманутый граф, в который раз, прощал ей очередную измену.

Марион сидела перед зеркалом, из которого на нее взирала ужасная старуха с плохими зубами и глубокими морщинами, напоминающие пересохшие поймы рек. Она снова вздохнула. Жизнь подходит к концу. Раньше ей казалось, что она всегда будет молодой. Старость представлялась графине какой-то необозримо далекой и несуществующей. Это было то, что случалось с другими; сама же она останется цветущей и юной особой навсегда. Но проза жизни была неумолима. Из зеркала смотрела старая развалина, у которой даже не осталось слез, чтобы пролить их по случаю безрадостного заката жизни. Все высыхало в этом теле. Даже душа.

Графиня схватила черепаховый гребень и с ненавистью швырнула его в зеркало. Стекло треснуло, добавив ее отражению дополнительные морщины.

В опочивальню, привлеченная шумом, вошла служанка и спросила госпожу, что стряслось. Графиня тяжело обернулась и уставилась на нее покрасневшими глазами. Это снова напомнило ей утраченную молодость.

Насколько же Катрин была свежа! В каждом движении ее кипела энергия. Жизненные соки питали молодое тело. Марион и подумать не могла, что когда-нибудь станет завидовать служанкам.

– Все хорошо, Катрин,– ответила графиня,– я уронила гребень.

– Я пришлю Люка, чтобы он принёс вам новое зеркало.

– Перед обедом я хочу прогуляться.