Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени
Ким Шмонов
Жизнь в провинциальном городе не скупится на события. Школьный учитель Александр Нагорный знает об этом не понаслышке. Трудные дети, старые знакомые с сомнительным прошлым. Да и криминогенная обстановка не радует. А тут еще сын влип в неприятную историю. Тем временем бывший школьный хулиган по кличке Лютый, ныне юноша без определенных занятий неосторожным ударом едва не убивает подвернувшегося под руку человека. Эти два героя живут параллельно, не подозревая о существовании друг друга, пока через много лет не встречаются по разные стороны баррикад. Содержит нецензурную брань.
Часть 1. Не место красит человека.
Глава 1. Нагорный. Опоссумы и бизоны.
Постмодерн – это хрен, завернутый в полиэтилен…
Надпись на парте в кабинете кафедры литературоведения
Я двигался через площадь Ленина.
На территории огромной страны, занимавшей две пятых территории крупнейшего континента, и, как говорят в учебниках, одну шестую часть всей обитаемой суши, которая по своим размерам за всю известную историю уступала лишь Британской короне и Империи Чингис-Хана, в каждом мало-мальски значимом городе была площадь Ленина. Или по крайней мере, улица Ленина.
Город, в котором я жил, не был исключением. Скорее наоборот. В нем была и площадь Ленина, и улица Ленина.
Город, в котором я жил, был провинциальным.
Обычно провинциальные города называют городом Н. Такова традиция. Но я не сторонник традиций. Наш город можно было бы назвать городом Б. Потому что город этот назывался Безымянск.
Итак, я двигался через площадь Ленина города Безымянска. На площади стоял памятник всегда живому и вечно молодому вождю мирового пролетариата, потрепанный перестроечными сдвигами и слегка загаженный голубями, но все еще не потерявший своей актуальности. Его рука, как и прежде, указывала куда-то вдаль.
На постаменте была видна тусклая надпись
В.И. ЛЕНИН
Я обогнул памятник и пошел дальше, чуть левее того направления, куда указывала рука Ильича. Был я обыкновенным советским гражданином, не имел на себе никаких надписей, а также не имел при себе ни партбилета, ни других прочих, так называемых «корочек», красного или иного цвета, с гербами на обложках или без оных.
Имел я при себе только паспорт гражданина СССР, но это практически ничего не значило.
Двигался я на работу. Я, как и всякий обыкновенный, то бишь стандартный, гражданин СССР, каждый будний день (а иногда и в субботу) должен был ходить на работу. Правда, не с восьми ноль-ноль до пятнадцати минут шестого, как другие советские граждане, а по-разному. По-разному, так как мое рабочее время зависело от расписания, а зависело оно от расписания, так как я работал учителем.
Работал я учителем русского языка и литературы в одной из школ города Безымянска.
В одной из самых трудных и неблагополучных школ…
Да, кстати, я так и не представился.
Зовут меня Александр. Александр Сергеевич… Александр Сергеевич Нагорный.
Получилось так, что я оказался учителем в этой школе.
Однажды, достаточно давно, я выучился на педагога, и так случилось, что когда-то я получил несколько черных пятен на своей биографии, посему работа даже в такой сложной школе, как эта, была для меня несказанной удачей. Текучка кадров и жесткий педагогический кризис были мне на руку. Ну а школа, со своей стороны, получила достаточно нестандартного (уж простите за нескромность) сотрудника в моем лице, что, конечно, пошло бы всем на пользу, ну, или, возможно, уже пошло…
Была ли эта школа всегда сложной, или стала такой в силу каких-то неясных обстоятельств, я не знаю. По крайней мере, осознание этого факта для меня лично пришло постепенно. В конце концов, можно было поверить в чудо, когда директор школы, не спрашивая о том, почему в моей трудовой книжке имеются пробелы по нескольку лет, сразу же вписал меня в приказ, или хотя бы, посчитать его старым маразматиком, но достаточно богатый жизненный мой опыт всегда говорил мне, что чудес в жизни не бывает, и я все более отчетливо чувствовал подвох.
Осознание пришло постепенно… Табачный дым коромыслом в туалетах, странные сборища в