Назад к книге «Сказочные истории для детишек» [Фома Лось, Владимир Опёнок]

Детские рассказы про лягушонка, капельку, волчат и бричку

Фома Лось

Привет, дружок! Ты держишь в руках рассказы про вдумчивого лягушонка, изучающего ночное небо в поисках ответов. Про доверчивую, влюбчивую капельку, что отправилась вслед за любимым и, к счастью, её путешествие завершилось благополучно. А также про верных братьев волчат, чья непростая судьба полна суровых испытаний. Но именно они покажут тебе, что на свете есть настоящая дружба и преданность. Ну и про бричку. Да, да! Обычную бричку, в какие раньше запрягали лошадок и катали ребятню. Все герои этой увлекательной книжки остроумные и находчивые. Они проводят время, обучаясь полезным навыкам и даже ищут смысл жизни. Присоединяйся к ним. Они ждут тебя!

ЖИЗНЬ НА «БОЛОТНОЙ»

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был лягушонок. Звали его Амка. Такое вот весёлое, задиристое и звучное имя. Ещё будучи маленьким головастиком, проявлял Амка недюжинный интерес ко всему, что его окружало. Свысока, насколько это возможно в положении головастика, смотрел он на собратьев своих и сестричек, что, уже будучи маленькими лягушатами, так и норовили упредить его во всём. И, надо сказать, это у них получалось. Дело в том, что Амка немного отставал в развитии. Не то чтобы был болезным или чахоточным. Нет. Просто значительно позже стал лягушонком. Так получилось. Оттого и жаловался он на несправедливость своей лягушачьей судьбы. Что не удивительно. Ведь друзей-приятелей у него практически не было. Родители и родственники – сплошные жабы! Перспектива, как вы понимаете, так себе.

Сверстники не особенно желали играть с ним, потому что были быстры и подвижны. Не то что Амка, который ко всем своим несчастьям прихрамывал на левую лапку. Вот и приходилось ему коротать время в одиночестве. До той поры, пока не познакомился с ужом. По имени Наглый. Тот ещё был отщепенец. Впрочем, на Болотную нормальные не заползали. Им там делать было нечего. А кучковались всякие ущербные. Недоношенные. Вот и подружился лягушонок с ужом, которого не жаловали ни сородичи, ни знакомые.

Однако были на Болотной и свои плюсы. Не без того. Сонм комаров и мошкары. Так что Амка всегда пребывал в сытости и довольстве в связи с этим немаловажным обстоятельством. Ещё бы! Это позволяло не задумываться о хлебе насущном. Иными словами, не было нужды приносить пользу лягушачьему сообществу, зарабатывая на прокорм. Еды-то вокруг сколько хочешь. Лопай, не хочу! Достаточно, не сходя с места, не целясь, выстрелить языком в любую сторону и с наслаждением проглотить добычу.

Но не зря говорится, не хлебом единым. Вот и не желал лягушонок мириться с мыслью, что поздно появился на свет да к тому же с увечьями. Захотелось доказать ему окружающим, что тоже не лыком шит и чего-то в этой жизни стоит. На что его скользкий приятель частенько посмеивался, утверждая: рождённый ползать летать не может! Чем только злил лягушонка, в порыве ярости готового броситься на товарища. Но что бы это дало? Ужи хоть и не ядовиты, но могут ненароком и придушить в дружеских объятиях.

Вот и оставалось лягушонку, смирив гнев, слушать откровенные издёвки приятеля. Что тут поделаешь? Как говорится, с кем поведёшься, так тебе и надо. Да, кто бы знал, что именно в такие моменты меняется лягушачья природа? Превращая обычного, ничем не примечательного лягушонка в неутомимого исследователя, томимого жаждой знаний. Потому и замолчал Амка. Затаился. Перестал делиться с товарищем самым сокровенным. Да и зачем? Тот всё равно не понял бы. Рождённый ползать, ну и далее по тексту. Правда, они по-прежнему изредка проводили досуг вместе. Так же спорили, но лягушонок всё больше отдалялся. Самоустранялся. Теперь его неудержимо влекло познать то, что было сокрыто от посторонних глаз. Что управляет всем сущим на Земле.

Вот и стал он ночи напролёт любоваться звёздами, такими совершенными в своей недосягаемости, до самозабвения погружаясь в лягушачьи мечты. Неожиданно для себя самого открыл лягушонок удивительную возможность познавать Вселенную. Мысленно! Где всё подвластно воображению и можно творить невозможное. Неописуемое! В такие минуты сладостных грёз о