Содержание

Берегиня. Книга стихов

Стихи 1837 года. (Из дневника кавказского офицера)

Травля. Поэма

ОТ АВТОРА

Во втором издании книги «Берегиня» исключена проза и длинные поэмы. Дополнительно включены поэма «Травля» и некоторые стихи того же периода

Берегиня

Берегиня

На заливном лугу,

Среди озёрной стыни,

Живёт на берегу

Богиня-берегиня.

Я знаю, есть она,

Хоть не видал ни разу,

Что бережёт меня

От всяческого сглазу.

И в трудный час иной

К ней сердцем прислонюся.

И летом и зимой

Ей об одном молюсь я:

Сбереги, Берегиня,

От глупой судьбы,

Сбереги от бессилья

Безответной любви,

Сбереги от измены

Неверных друзей,

Сбереги непременно

От нелепых смертей!

Я прошу так немного,

Остальное – смогу.

От всего остального

Я тебя сберегу!

Входите

Слёток

Вспорхнул с ладони серенький птенец

И в тёплом небе потерялся с ветром,

Из трепета берёзовых теней

Умчался в ширь весёлого рассвета.

Какой прозрачный, светло-грустный час!

Звучит прощанья голосочек звонкий…

Так слово удаляется от нас

Небрежным убеганием ребёнка.

Открытоглаз и удивлённо тих

Выходит за калитку жёлтым утром

И покидает нас ребёнок-стих,

Лепечущий свою простую мудрость.

Предназначение

Быть может, пресекая зло,

не только книги сжечь – бумагу?

Костер размахивает флагом…

Всё так смешно, и так светло…

Листов истлевших вороньё.

Ночь. Ожидание мороза.

И честный пепел целлюлозы.

И не на чем писать враньё.

Нужна глухонемая тьма,

бескнижные слепые зимы,

чтоб стало нам необходимо

предназначение письма.

Час чтения

Донна Ночь с доном Ветром пускается в пляс.

Притушила фонарь лунноликая сводня.

Это – там.

А внутри – откровения час

И открытая книга, страница – сегодня.

Пусть прочтутся на ней не сюжет и талант,

А глубинная, лучшая суть человека.

Пусть подскажут, как жить Амадис и Роланд

Тугодумному рыцарю тёмного века.

Еле теплится свечки трусливый огонь,

Неуверенный свет препирается с тенью,

И в дырявой конюшне некормленый конь

Не встревожен высоким своим назначеньем.

Где-то в хламе ржавеет ненайденный меч,

И лопата не ждёт перековки на латы.

И неведомо мысли, ещё не крылатой,

Что таится под спудом, на самом уме.

Из породы словес не блестит серебро…

Но читатель с надеждой страницы листает.

Он пока не в седле. Он всего лишь читает,

Чтобы выяснить – что же такое

добро.

Юрию Полякову

Промеж креветками и пивом,

Средь разговорчивых коллег,

Мы тоже были говорливы

И пировал наш интеллект.

С непринуждённостию танка

Сквозь все проблемы пёр сосед,

И муза, как официантка,

Носила темы для бесед.

Витали во вселенских сферах

Возвышенные голоса,

Как отрицанье будней серых…

А через полтора часа

В земную глушь вернутся трассы,

Как пациенты от врача,

И застоялые пегасы

Начнут копытами стучать,

И Муза сядет у стола

Хозяйкою, а не рабою…

Но тут кончаются слова,

И начинается

работа!

Барометр

Ю. Полякову

Привычная бездумная жара.

Упревшие косцы у речки курят.

В саду мальчишкин голос: «Мне – чура!»

А я уже показываю: «Буря».

Меня костят в напуганных домах.

Кто посмелей – смеётся, балагуря,

И говорит: «Да он сошёл с ума!»

А я упрямо извещаю: «Буря».

Придёт хозяин – раздражён и пьян, —

По мне перстом постукает, нахмурясь,

Со стенки снимет и снесёт в чулан,

Чтобы не видеть предсказанья «Буря».

Я – лишь прибор. Пускай пока чулан.

Меня на показухе не обдурят.

Со мной в связи циклон и ураган,

От них я знаю точно: будет буря.

Придёт холодный фронт в густых громах.

Стемнеет небо, гневно око щуря.

Тяжёлый ветер сотрясёт дома.

На недоверчивых сорвётся буря.

Кто побежит скорей стога прикрыть,

Кто, в дом укрывшись, будет клясть природу…

А я – среди тряпья, тазов, корыт —

Всем предскажу хорошую погоду.

Мы были наблюдательны, писаки

Мы были наблюдательны, писаки,

и совершенно ставили ни в грош

тех, кто не видел, как зимуют раки,

не замечал различности галош.

И наши легкодумные собранья

порою превращались