Любаша. Сольный концерт для женского голоса
Роман Романов
"Любаша" – рассказ-портрет, основанный на реальных событиях середины 1990-х годов, поэтому все имена изменены или обозначены инициалами. Сюжет построен на причудливых поворотах судьбы дальневосточной оперной певицы. Рассказ рассчитан на широкий круг читателей. При оформлении обложки использована фотография, сделанная автором.
1. «Испано-сюиза»
Ах, сегодня весна Боттичелли!
Вы во власти весеннего бриза,
Вас баюкает в мягкой качели
Голубая «испано-сюиза».
Вы царица экрана и моды,
Вы пушисты, светлы и нахальны.
Ваши платья надменно печальны,
Ваши жесты смелы от природы.
(романс А.Вертинского)
Конечно же, она не сразу стала для меня просто Любой. Что вы! Когда я впервые увидел на сцене оперную диву с роскошной фамилией Коломиец-Кузнецова, мне и в голову не могло прийти, что когда-нибудь я буду общаться с этим звучноголосым божеством. Примадонна явила себя во всем своем царственном великолепии – в пышном зеленом платье до пят, с копной взбитых и залакированных темно-каштановых волос, – и ниспослала зрителям хорошо поставленную артистическую улыбку, выгодно обнажавшую ее резцы. Певица наверняка знала, что своей внешностью производит на людей ошеломляющее впечатление – она покоряла публику еще до того, как ее глотка исторгала первые мелизмы и стены концертного зала начинали сотрясаться от мощного вибрато.
Сразу же сделаю оговорку: в тот день концерт Кузнецовой проходил не на большой сцене филармонии, а в крошечном музыкальном салоне, где умещалось от силы человек сорок любителей высокого искусства. Певица снизошла до того, чтобы дать бесплатный концерт горстке людей, в числе которых находился и я.
Меня привел сюда мой учитель гитары Ю.Г.: в тот день ему выпала честь представлять публике залетную «звезду» – редкой, как он выразился, величины. (Коломиец-Кузнецова и впрямь оказалась тетенькой не самых малых габаритов: ее тела, прически, голоса было, прямо скажем, многовато для такого миниатюрного помещения.)
Пока Ю.Г. своим задушенно-душевным полушепотом зачитывал публике факты из блистательной биографии певицы, сама она стояла у скромного пианино «Приморье», горделиво облокотившись на его полированную поверхность. Кузнецова посылала слушателям резиновый оскал, характерный для настоящих мастеров оперного искусства, и всем своим видом будто бы вопрошала: ну, как я вам?
Любовь Станиславовна и впрямь была достойна восхищения: родилась она где-то на западе, в глухой деревне, и уже с младенческих лет проявляла природное дарование – распевала с утра до ночи где только можно и кому ни попадя. Первым творческим критиком Любаши стала ее собственная бабка – женщина темная, а потому прямая и безыскусная в своих суждениях. По поводу внучкиного пения она выражалась так: «Спасу нет от этой бестии – воет, как сука на сеновале».
Суровое отношение бабушки к увлечению Любы не обескураживало последнюю, и девочка с поразительной настойчивостью развивала свой дар, используя малейшую возможность попеть на людях. Однажды Любашин одноклассник, которого она тихо боготворила и кому посвящала первые авторские песни, немилосердно заметил, что, наверное, Пушкин именно про нее написал свои бессмертные строки: «То, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя».
По-настоящему вокальный талант Кузнецовой оценил руководитель школьного хора. Он заявил, что у девочки уникальный голос и его необходимо профессионально развивать. Разумеется, после таких слов перед Любой открывалась только одна дорога – в музыкальное училище. А потом она поступила в Ленинградскую консерваторию, где вокал ей преподавала ученица самой Елены Образцовой. Так что образование Люба получила ого-го какое…
Медленно, но неуклонно восходила звезда оперной певицы с поразительным голосом в три октавы, проникновенно читал надушенный маэстро. Потом, разумеется, были ведущие вокальные партии в лучших театрах страны; Кузнецова становилась то дипломантом, то лауреатом престижных фестивалей, а в данный момент, закончил свой рассказ Ю.Г., она – примадонна Биробиджанской филармонии, любимица публики и объект восхищения профессиона